Недавно я позволил себе укусить Маркса и Ленина за то, что они не предвидели опасности только теперь увиденной глобальной экологической катастрофы от прогресса, от перепроизводства и перепотребления. Надо, мол, было социализм числить наследником Средних веков (устремлённого ввысь христианства), а не Нового времени (нацеленного на гуманизм, вниз). А неучёт, мол, глобальной экологической катастрофы привёл советский социализм к неискреннему стремлению к повышению культурного уровня и к искреннему, но неискренне и плохо упрятываемому, стремлению материального потреблять побольше (что и получалось-то очень плохо из-за глубинной и неосознаваемой всё же ненацеленности на материальную достижительность). В общем, мол, неучёт привёл к империи Лжи. Капитализм в таком сравнении выигрывал, потому что и не притворялся ж самым лучшим общественным строем человечества, и низменную жизнь обеспечивал лучше.

Вот и получилось, что правые (прокапиталистические) диссиденты в СССР получили прекрасную возможность весело подкалывать получившийся лживым советский социализм. И вот откуда такое подназвание в книге Евгения Попова “Накануне накануне” - “несколько кратких историй о к сожалению всё ещё встречающихся иногда в нашей жизни временами всегда отдельных недостатках”.

Написано, наверно, в 1978 году. Судя по “эпиграфу”:

Уже по нему судя, автор – а может, и не только он – расхохочется, если узнает о чьём-то (моём) желании его, Попова, кому-то объяснять.

Тем не менее…

Народ теперь малочитающий. На эпиграфы внимания не обращающий. Сам я с Евгением Поповым сталкиваюсь впервые за 33 года его официального пребывания в рядах писателей. Книга 2001 года издания. Сам я сперва не обратил внимания на эпиграф. Я прочёл первый рассказ и… осовел. После того, как расхохотался. Но осовел: на кого это автор так бочку катит? И только через несколько рассказов понял – на советский социализм, так называемый. Лживый.

Первый рассказ такой маленький, что имеет смысл его целиком процитировать.

Сам-то я именно так и пишу. Только вот я не пишу художественные произведения. Я прислушиваюсь к себе в связи с только что прочтённым у писателя. В том случае, если что-то мне шепчет, что тут что-то есть. И имеет смысл это вытащить за ушко да на солнышко. И я-то подозреваю, что что-то бывает не у того писателя (нехудожественной литературы), про которого сказал Гриша, а у того, который выдержать не мог, иначе, фигурально выражаясь, сердце у него б лопнуло. И тут не до прислушивания… Но были ли такими большинство советских писателей? У которых писательство было работой, средством заработка. Которые жили по девизу Олеши: “ни дня без строчки”, - хоть сам Олеша написал вещей раз, два и обчёлся, зато каких.

Впрочем… Массовое искусство никто не отменял. И массы от него не отказались с реставрацией капитализма…

Так, значит, Евгению Попову грозит попасть в вечность: Гриша и Миша – вечные писатели-технологи. Ремесленники. Хоть и с хорошей порцией самоиронии.

Или это у меня больное самолюбие даёт себя знать, обида за оклеветанный, хоть, да, лживый, социализм…

Совершенно чётко я ощутил у Попова выпад против нелепого социализма после десятого рассказа “Малюля-кулюля, или портрет инвалида II группы, владельца инвалидной коляски с мотором”.

Фабула – “Массовая телефонизация в первом поколении”. Сюжет. Прогресс настолько продвинулся (а отставание от западной массовой телефонизации на четверть века, наверное), что (за взятку) главному герою (рядовому человеку) установили дома телефон. А всё ж (при социализме, понимай) плохого качества. Вот и телефонная станция барахлит: часты неверные соединения. И чуть не всем же телефон – в диковинку. И любое соединение вообще – в диковинку. И абы куда люди звонят. И абы зачем. И разозлили. И очень нахамил герой очередной шутнице. А та звонила по инициативе его любимой. И той передала, что услышала. И любимая на свидании бросилась с моста в реку (пловчиха). А герой засуетился, и… под машину попал, оказался, в итоге, инвалидом. С коляской (проклятый прогресс!). За который заступился автор:

“АВТОР. В деле владельца инвалидной коляски с мотором, инвалида II группы [ёрничает автор, обратно названию всё нелепо длинно повторил], имелось множество других документов [нелепая подробность которых… о, боже!], а также магнитофонных записей [вон как прогресс шагнул – и в милицию; эти записи – по поводу скандала в пивной, затеянного инвалидом от рассказывания собутыльнику истории с телефоном]. Хотелось бы описать инвалида всего, с тщательностью, достойной Пруста, Джойса, Катаева и всех других писателей, в том числе и советских [прорвалась и “в лоб” антисоветчина].

Но, к сожалению, - это невозможно. И дело, и инвалида съела гоголевская свинья”.

В своей темноте мне пришлось лезть в Интернет, чтоб усечь суть подколки.

Это – эпизод из главы о Коробочке, ходячей эмблеме российской отсталости. (Что Гоголь в “Мёртвых душах” выступает против прогресса, - см. тут, - того автор, не ведающий о губительности прогресса и через 15 лет после выхода в печать книги Медоуза, не знает.)

Я и сам до недавнего времени не знал касательно прогресса ни про Медоуза, ни про Гоголя. Но в 1988 году уже знал про угрозу глобальной экологической катастрофы впереди и про необходимость застоя вместо прогресса - тоже.

А Попов данный рассказ написал, видно, в 88-м году, судя по такому тексту и сноске:

Отсюда (из “По крайне мере были”), правда, следует, что к году, по крайней мере, первого издания книги (1993-му) автор уже понимает, что стараниями его единомышленников Россия – реставрацией капитализма – схлопотала себе тоже нечто вроде ГУЛАГа.

Впрочем, на форзаце книги 2001 года издания (ну не без ведома ж автора) помещена такая картинка. Детским (не автора всё же?) почерком написано: "Граждане, послушайте меня! Нечего зря Бога гневить, были на Руси времена и покруче: иго, Сталин, коммунисты, водка, плётка, пулемёт… Умоляю, возлюбите друг друга, иначе всем придёт хана, и крышка в небо захлопнется окончательно. Ваш Евгений Попов".

Это уже возвращает автора к моему “словно Средние века, нацеленность ввысь”. Только у меня без Бога (настоящий социализм, в пику лживому), а у него – с Ним.

Так это всерьёз, или просто фразеологизм, вроде “ей-богу”?

Может, и фразеология, раз “крышка в него [небо]” и раз возлюбить предлагает не Бога всё же, а друг друга. Ибо, понимай, раскол как был – с Петра Первого начиная – так и остался. И потому и в 93-м и 2001-м имеет смысл публиковать эти рассказы.

“ДОНОС (зачёркнуто, но исправленному верить. АВТОР). ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА. Настоящим я, владелец индивидуальной коляски с мотором [персонаж явно привержен прогрессу, но – по инерции уже], инвалид II группы, доношу на прогресс, науку, телефон, русских и евреев. Степень вины всех последних в вышеуказанном перечне пускай определят компетентные органы”.

Сейчас же тоже для патриотов коллаборационизмом проамериканским веет в России. К тому ж и в союзе с традиционализмом иные патриоты, то есть – против прогресса.

Но уж где точно нужен бы прогресс – это в культуре.

Каждый рассказ у Попова кончается однотипно отстранённо от происходившего выше концовки. Пусть и шутят в концовке “культурные” персонажи, но…

И от доносов надо отходить, и от хамства.

Грустно, читатели! Видите ли вы уже, сквозь видимый миру смех, невидимые слёзы?

Если не видите, перечитайте книгу сами и попробуйте прочесть двенадцатый рассказ, “Удаки”. В нём переписаны все нарочито хамские концовки из десяти предыдущих рассказов, а первый, выше весь процитированный, - тоже переписан весь.

Признаюсь: я, это заметив, не стал перечитывать. Надо по сей день слишком ненавидеть советскую власть во всех её проявлениях, чтоб это читать и эстетически наслаждаться тем, как Попов умеет ненавидеть: мягко выражаясь. Для меня советская власть – это моё детство. Одного этого хватает… И, максимум, выбор взрослой души посильно драться с этой властью, всё равно своей, драться каждый день – за её очищение от скверны. Пусть эта драка и окончилась поражением.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/88.html#88