С. Воложин
Платонов. Одухотворённые люди.
Ануфриев. Без.
Хлебников. Бобэоби.
Инфантэ. Душа кристалла.
Художественный смысл.
|
Платонов, Хлебников – трагический героизм. Ануфриев, Инфанте – ницшеанство. |
Тринадцатое продолжение. Путь в духовную элиту
Начало тут, тут, тут, тут, тут, тут, тут, тут, тут, тут, тут, тут и тут.
.
Следующее имя – Франциско Инфанте.
Должен заметить, что я получаю немалое удовольствие от того, что удаётся понимать
здорово нечитабельный текст Гройса и с его помощью – понимать одного за другим концептуалиста. Это чисто интеллектуальное удовольствие. К художественному и эстетическому переживанию оно не имеет отношения: с теми реагирует весь организм, а тут – только ум. Но, может, от умения понимать недалеко до везения что-то когда-то концептуалистское воспринять непосредственно и непринуждённо…
Вот возьму и попробую приобщиться к произведению, которое упомянуто было ещё Екатериной Дёготь в связи с трудностью что-то о произведении сказать:
“…сами произведения проблематичны для показа, причем, чем менее они потакают желаниям неинициированного зрителя, тем лучшими их считает само сообщество. Когда два члена круга в один голос говорят “это абсолютно гениально” по поводу куска мыла со следами зубов,
`
Сергей Ануфриев. Без. 1987.
– подслушивающий может пожать плечами. Система, построенная на бесконечном обсуждении, лучшими считает работы, эффективно блокирующие это обсуждение введением абсолютной категории: чем более о работе “нечего сказать”, тем более она “гениальна”” (С. 11).
Тогда, читая начало книги, я не смог в интернете найти эту вещь. А потом, проезжая боковым движком на экране компьютера по страницам книги, я на неё наткнулся.
Ну… Если надо что-то сказать, то, по-моему, верна ассоциация с одним из персонажей сверхоптимиста А. Платонова “Одухотворённые люди”. Он – последний погибший краснофлотец из всего четырёх, остановивших тьму немцев в бою под Севастополем. Перед тем, как со связкой гранат на поясе броситься под гусеницу танка, он схватил горсть земли и съел. И немцы атаку прекратили перед уже мёртвыми краснофлотцами. И, значит, коммунизм наступит в свехбудущем. – Такой экстремизм. Маньеризм ХХ века. Коллективистский.
А у Ануфриева – противоположный, индивидуалистский: шиш он наступит в принципе. Рай нигде не возможен в Этом мире. Потому укусить несъедобное (мыло) это образ того предвзрыва взрыва, который мыслится вышвырнущим вообще в принципиально недостижимое метафизическое иномирие.
Что: чему-то научился, пока читал? Или просто работают прежние приёмы, выработанные на Чехове?
*
Но – далее: к Инфанте.
“С начала нашего века искусство, осознав свою автономность от “жизни”, т. е. от изображения жизни…” (С. 349).
Гройс пишет так, будто испокон веков искусство имело цель “изображения жизни”. Тогда как даже прикладное искусство такой цели не имело. Тот же академизм взять. Его целью было хвалить класс, превосходящих все остальные классы. А у передвижников была цель печалиться о народе и тем пронять высший класс, чтоб он что-то сделал для низшего. Воплотить замысел сознания была цель прикладного искусстве 19 века, а не изобразить ту или иную жизнь.
Впрочем, я ж не дочитал.
“… преисполнилось вместе с тем и высокомерного превосходства над ней. Ведь если у искусства свой закон, то и жизнь может быть понята как искусство, и если ее так понять, то сразу становится видно, что жизнь – это плохое искусство. Художник, знающий закон творческой свободы, имеет долг преобразовать жизнь по этому закону, т. е. сделать жизнь прекрасной. Футуризм…” (С. 349).
Шиш – футуризм. Он-то как раз так страдал от видения недостатков любимого Прогресса, что хвалил его, идеального, как бы закусив губу до боли – искорёживая натуроподобие едва ли не до рекордной степени по сравнению с другими корёжащими “измами”.
Хлебников в 1908 году потому “Бобэоби” написал, что, с одной стороны, не мог успокоиться от поражения русских в Цусимском сражении 1905 года, а с другой, его ужасало, что он чуть не единственный в России знал теорию относительности; и как же в таких обстоятельствах возродить погибших моряков, пользуясь тем объективным фактом, что направления времени в теории относительности нет (значит, возрождение возможно).
Неужели Гройс не может отделаться от писания ерунды – ради выражение ненависти к Неизвестности в Этом мире (которая неизбежно проступит в вопросе: прав Гройс или духарится?)?..
Похоже, он продолжает духариться. Хоть в Италии действительно был архитектор Сент’Элиа, исключение в футуризме, который был настолько прекраснодушен, что в Прогрессе негатива не видел, а низменное старался, как в Высоком Возрождении, сопрячь с высоким. – Похоже, Гройс его имеет в виду, и…
*
“…эти примеры художественного прожектерства общеизвестны. В 1950-х–1960-х годах желание подчинить жизнь искусству возродилось в хэппенинге и в утопических видениях будущего” (С. 349).
А на самом деле наоборот:
“Как будто цель затеи — либо потешиться над публикой, либо ей нагрубить. Аудиторию могут окатить водой, осыпать мелочью или свербящим в носу стиральным порошком. Могут оглушить барабанным боем по ящикам из-под масла, направить в сторону зрителей паяльную лампу. Могут включить одновременно несколько радиоприемников. Публику заставляют тесниться в битком набитой комнате, жаться на краю рва у самой воды. Никто тут не собирается потакать желанию зрителя видеть все происходящее. Чаще его намеренно оставляют с носом, устраивая какие-то из представлений в полутьме или ведя действие в нескольких комнатах одновременно” (Зонтаг).
Это ж уже знакомое ницшеанское доведение до предвзрыва. (И понятно, почему. Чуткий автор на Западе не может же лицезреть это полное отсутствие демократии при громе кругом, что вот она. Автор предлагает – показом образа сверхада – побег из ада действительности вообще в принципиально недостижимое метафизическое иномирие).
Зачем Гройс так?
*
“И все же мечта и ритуал отнюдь не умерли. И доказательство тому – творчество Франциско Инфантэ. Его искусство наследует по стилю тому направлению европейского и русского авангарда, которое ставило своей целью переустройство мира…
…акции, организуемые Инфантэ, следует отнести не к хэппенингам, а к перформансам. Они направлены не на непосредственное вовлечение зрителя и изменение стиля его обычного поведения, а на чистую зрелищность. Главное в нем – не сама акция, а фотографии, получаемые художником в результате ее фотографирования…
… Изящество и элегантность, ясность и остроумие отделяют его фотографии от приевшейся стилистики научно-фантастического дизайна. Мир Инфантэ – это мир доверия…
…То, что делает реальность, стоящую за фотографиями Инфантэ, привлекательной, – это ее чистая форма, чистая представленность. Эта реальность свободна от подозрений постольку, поскольку она не требует проникновения за свою форму” (С. 349 - 350).
Как у античных (см. тут) ницшеанцев – бегство в красоту, какой нет в Этом мире, - бегство в метафизическое иномирие (оформленное потом учёными античности в математических формулах).
`
Инфанте. Душа кристалла. 1963. Оргстекло, металл.
21 ноября 2023 г.
Натния. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
https://dzen.ru/a/ZVyXvWKCb3rUkhW2
| На главную страницу сайта |
Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |