С. Воложин.
Чехов. Осколки московской жизни.
Васнецов. Каменный век.
Художественный смысл.
|
Ницшеанство. |
Чехов против Васнецова.
Ну представьте себе… Человек болен чахоткой. Не известно, в какой именно день умрёт, но ясно, что скоро умрёт. А в России, умерли надежды на возможность лучшей её судьбы, связанные, если они были, с народниками. Да и всё – скучно. Эта притворяющаяся всё знающая наука (позитивизм). Эта совсем потерпевшая от неё поражение религия со всё ещё хорохорящейся церковью. Это однообразное торжество политики (при Александре III не было войн). Этот рост капитализма, обездушивающего всё. Эта всеобщая суета сует, никчемная по большому счёту. – Ну так гори всё огнём и лети всё в тартарары!.. Что, впрочем, как частное мнение никому не нужно в по инерции бурлящем мире… Так посмеёмся надо всем, притворившись, что мы смешим публику.
И тут я даю отрывок из чеховского опуса “Осколки московской жизни” (1883—1885).
"Если вы думаете, что в Москве только один Малкиель, то вы ошибаетесь. Их два: “es ist der Vater mit seinem Kind”. Если также вы думаете, что Москва получает свои запахи от одного только малкиелевского завода, то вы тоже ошибаетесь. Заводов тоже два. Кроме классически-юмористического кожевенного, есть еще чугунолитейный... (Садовая, приход Ермолая). О первом писать нечего... Он, как “бюро” всех существующих на земле запахов, известен не одной только санитарной комиссии. Второй еще молод и не так известен. Попахивало от него доселе на лучших московских улицах гарью — и только, но в последнее время и он стал обнаруживать поползновение к популярности... Дело в том, что директоры обоих заводов стали соперничать: кто из них лучше и для г. Малкиеля полезней? Соперничали они долго, но в конце концов взял верх директор молодого завода. Этот честный еврейчик искоренил прежде всего праздность, матерь всех пороков, для чего увеличил рабочий день на 2 Ѕ часа. Вторым делом он, в видах улучшения человека и искоренения на земле порока, учетверил штрафы. Он издал правило, по которому рабочий месяц содержит 35 дней, идеальный рабочий работает 24 часа в сутки и идеальное жалованье равно нулю. Рабочий на даче не живет, в винт с докторами не играет... на что же ему деньги? И г. директор издал проект о замене жалованья раздачей книжек духовно-нравственного содержания, но... не вывезла кривая! Ллопнуло!
***
|
Московский мещанский староста Шестеркин с прискорбием и с конфузом извещает мещан всего мира о кончине своего любезного детища, мещанки “Московской летописи”, умершей от карманного дифтерита и равнодушия публики. Гг. мещане, берущие паспорты, благоволят прилагать по пятаку на памятник. Особых приглашений не будет. |
***
Я пугаю своих детей художником Васнецовым. Этого художника я отродясь не видел, но иначе не представляю себе его, как в виде привидения с зелеными, мутными глазами, с замогильным голосом и в белой хламиде. Замечательно то, что этого достаточно популярного художника никто никогда не видел. Что мешает думать, что он живет на заброшенном кладбище, питается трупами младенцев и пьет из черепа? Картины его вроде “Аленушки” и “Трех царевен” подтверждают эту мысль о его страховидности. Они мутны, зелены, больничны и панихидны. А его картина, которую он готовит для нашего Исторического музея, до того ужасна, что в могилах ворочаются кости всех живших от начала века до сегодня и волосы седеют даже на половых щетках. Когда глядишь на нее, то чувствуешь мурашки не только на спине, но даже на пальто и сапогах. Картина эта изображает в сущности чепуху, но в этой чепухе надо понимать отнюдь не чепуху, а нечто превыспреннее, обер-аллегорическое... Мертвец Васнецов думает изобразить несколько моментов из давно минувших дней “каменного периода”. На что сдался Историческому музею васнецовский “каменный период”, трудно понять... Думаю, что благодарное потомство пожмет плечами, глядя на эту диковинную импровизацию. Если даже сам Анучин (сочинениями коего пользовался художник) не может представить себе хотя бы приблизительно этот гипотетический период, то кольми паче Васнецову, не геологу и не археологу, следовало бы пообуздать свои нервы, наклонные ко всякого рода аллегориям... Начинил он свою картину всякой всячиной. Тут у него и голые женщины, и пещеры, и добывание огня через трение, и первый нумер “Сына отечества”, и охота на мамонта, и бригадирский чин... Да простит ему Аллах эту мутную кашу! А, говорят, было время, когда г. Васнецов не занимался аллегориями и подавал надежды...”.
Все персонажи не выдуманные (я проверил в интернете). Чтоб больнее были уколы. В смысле – мне плохо, так чего других жалеть…
Провал – "Лопнуло!” – директора, нанятого Малкиелем на молодой завод, провал Шестёркина со своей газетой, провал Васнецова, несмотря на реноме “достаточно популярного”.
Так провал такого Васнецова особенно показателен. Тот же его мировоззренческий родственник, судя по глубинной сути его работ. Самовыражающийся творец. Единственное удовольствие которого на Этом свете в умении выразить свой (как и Чехова) принципиально недостижимый метафизический идеал, иномирие. (Иномирие оба не осознают, но чуют.) И тем не менее Чехов не щадит Васнецова и считает и того удачу неудачей на фоне предвзрыва страшной силы, к которому всегда ведёт рассказ Чехов осознанно, не осознавая, что за страшным взрывом наступит иномирие. И писатель был уверен, что после его, Чехова, смерти перестанут читать его через несколько лет. И он принципиально прав, если несколько лет заменить на тысячи лет, а и они есть ничто перед Вечностью. Человек же, имеющий подсознательным идеалом иномирие, меньше, чем с Абсолютом, сознательно дела иметь не хочет. Он сверхчеловек.
То есть психологически Чехова можно понять, а значит, и простить.
Это всё у меня опирается: на массу ранее мною разобранных произведений Чехова и Васнецова. В том числе и упомянутых (см. тут и тут) в юмореске произведений Васнецова, кроме “Каменного века”.
Тут стоит только отметить, как глубоко ("привидения… замогильным… кладбище… трупами”) Чехов постиг стиль модерн Васнецова с таким характерным признаком того стиля, как мёртвость живого, и живость неодухотворённого (Алёнушка – замерла, пригорюнившись, три царевны – обмерли от страха), что, кстати, в столкновении и даёт подсознанию восприемника почуять подсознательный идеал иномирия у автора, а руке и сознанию автора – дать этого иномирия образ.
Остаётся разобрать “Каменный век”. (Можно любой кусок его взять, они все одинаковы.)
Васнецов. Каменный век. 1882 – 1885. Фрагмент.
Тут живое мёртвым никак не выглядит. Тут перец в ином.
Разочарование во всё-всём-всём, описанное в первом абзаце, индивидуалистично. Но у него может быть коллективистское обличье, когда, стремясь к упомянутому Абсолюту, наткнёшься на мысль о бессмертии народа, о веками не изменяющемся его менталитете, порождённом географией и историей места. И тогда подсознательное стремление к метафизическому иномирию в сознании откладывается любовью к этому, родному, менталитету, к старине, породившей его, к этому подобию Вечности. Страна наша – холодная, как никакая другая. Страна наша – плоская, открытая нашествиям со всех сторон. В менталитет естественно вошёл героизм. А тут предложили изобразить каменный век.
Каменный век Васнецов понял как то, что было до неолита (когда присваивающее – охотники и собиратели – хозяйство сменилось производящим). Это почти 10000 лет назад. Когда оледенение отступило.
Ледниковые покровы максимума последнего оледенения.
До нынешней украинской лесостепи доходил ледник.
В "1873 году на основании близости индоевропейского праязыка с семито-хамитскими и кавказскими языками” (Википедия) была опубликована теория о происхождении индоевровпейского праязыка "в степях Восточной Европы”. Где потом славяне зажили. У самого ледника, помни`лось Васнецову.
Индоевропейские языки в 3500 до н. э. (Википедия)
И ему представилось, что героизм в менталитете русских имеет давность ледникового времени. Вот его разочарование и вылилось опять естественно, хоть и вне стиля модерн, в каком были сделаны “Алёнушка” и “Три царевны”.
23 октября 2020 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
| На главную страницу сайта |
Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |