Я занимаюсь объяснением непонятных произведений (не буду прибавлять слово “искусства”). Потому не буду, что у меня специфическое понимание, что такое искусство, не всеми принимаемое. Именно: искусство, для меня, это то, что состоит из ценностных противоречий, применяемых потому, что иначе не получается выразить подсознательный идеал (или его отсутствие). Столкновение противочувствий, возникающих от противоречий, приводит к, скажем так, возвышению чувств, катарсису. Тоже полуосознаваемому. А если его всё же осмыслить (потом) – будет то, что называют художественным смыслом.

Сразу становится видно, что “понимать” этот художественный смысл очень не просто. Иногда столетиями он остаётся неизвестным. Но смутное переживание бывает у всех. Как сказал раз Родион Щедрин, сразу чувствуешь, что художник явно что-то хотел сказать.

И вот я посмотрел кино “Смежные комнаты” (2003) режиссёра Селивёрстова. И не почувствовал, что явно… Но там явно сталкиваются нравственные ценности. И, выходит, я призван откликнуться?

Вполне понимаю "приступы отвращения” (см. тут) от смотрения. Но я призван… К тому ж не исключено (лучший пример см. тут), что скука (а у меня была именно скука, а не отвращение) – это ещё ничего не значит. А тут – явные ценностные противоречия: например, групповой секс под “Лунную сонату” Бетховена. Правда, “Лунная соната” настоящая, хоть закадровая (это я к тому, что там и пианино бывает в кадре и на нём именно эту сонату и играют, но в начале, когда гости ещё не раскачались). А в середине, когда раскачались, то этот групповой секс не настоящий – имитация. Зря пишут про non fiction в этом фильме. В нём как раз всё не настоящее. Театральное в худшем смысле этого слова. И этот секс тоже. Или автор хотел сказать, что его персонажам не под силу даже секс? Противопоставлена и вся эта невпечатляющая богема финальным минутам – воспоминаниям бабушки, что в смежной комнате, о нравственном её былом под закадровый бравурно-милый прелюд Шопена. Тут и видеоряд и закадровая музыка настоящие. Видеоряд – старинные фотографии. Правда, и тут… Мыслимы ль такие воспоминания у бабушки, чуть ли не на глазах которой разврат, мол, и разворачивается? Сама эта бабушка только что отматерилась на сына за то, что он снимает такое дрянь-кино, как то, что мы только что посмотрели. Тут уже таки non fiction (фильм снят, похоже, в квартире Селивёрстова, и он свою мать, похоже не предупредил об оргии – вот та и заматерилась). И тонко так тонко: чёрно-белое тут кино (фотографии ж цветной когда-то не было) в пику всей остальной, цветной этой якобы порнографии.

Почему от неё "приступы отвращения” находят? – От спазмов нравственности, раз. Но не только, думаю. Ещё – грубо: от отсутствия хотения друг друга у, мол, сношающихся и – до того – готовящих друг друга к сношению. Они-де все устали от какой-то ужасной жизни, что за этой квартирой.

А что там, в 2003-м? Крах того, что называло себя демократией… Настоящего капитализма не достигли… Нет, ребята, всё не так, всё не так, ребята!

Но у Высоцкого – о социализме, так называемом, – был восклицательный знак. А тут… Какой-то, надо бы, знак опускательный, что ли. Но – не отрицательный. Нулевой какой-то. В порно хоть особи красивые, возбуждает. А тут всё сделано для наоборот. Какая-то гнилая интеллигенция… Немолодые, некрасивые… Как взгляд натуралиста на жизнь насекомых: Ecce - hominis! Се – человек! Только без восклицательного знака. Ну и – плюс – безразличие усилено отсутствием сюжета. Тут не понять, кто на кого западает, так сказать. Есть, правда, одна запоминающаяся пара. Она – толстуха здоровенная, он – самый, наверно, старый тут, хрыч, тощий. Их в апогее снимают вдвоём в наполненной водою ванне, так “она” всё не выдерживает роли и отстраняет его руку – куда-то “он” там хочет к ней залезть, и тогда он играет хоть со своим мёртвым детородным органом. (Кажется, есть такое правило, что если мёртвый, то это не порно…) Ну так вот ещё одно свидетельство, что тут – не порно.

Я пережил свои желанья… - Да нет! У Пушкина ж горечь жгучая. А тут – ноль к противности.

Недавно (см. тут) я обнаружил в искусстве для искусства (без кавычек) воплощение пофигизма ко всему-всему, - пофигизма, получающего радость хотя бы от умения точно-преточно всё видимое передать. Хоть и некрасивых особей (если такие портрет заказали). Ян ван Эйк… Так там было это удивительное “как живое”. Ну и потом… это было открытием в живописи.

А у лишенца Селивёрстова от чего приходить в восхищение? Или: что он открыл?

В постижении того же ван Эйка у меня была фаза непонимающего уничижения, - несмотря на наличие ценностных противоречий в вещи, - которое, уничижение, я объяснил неорганичностью, эклектизмом противоречий. Но оказалось, что я ошибался насчёт эклектики. И пришлось мнение пересмотреть. – Трудно всё усечь верно в истинно художественном произведении. Так что, может, и с Селивёрстовым я ошибаюсь (постижению ж не прикажешь: свершись!). Но пока мне представляется, что у него всё же неорганичность в соединении, например, “Лунной сонаты” с оргией (пусть бы та была даже снята так, что можно было б сказать про эту сцену как Станиславский в случае удачи: “Верю!”). А неорганические противоречия (и вызванные ими противочувствия) не способны породить катарсис, взволновать. Оттого и скучно смотреть это кино. Просто скучно. Тем более, когда не верю.

Не о чём говорить.

Но я ж обязан…

Ничего, был принят этот опус на Московский Международный Фестиваль Независимых фильмов “Любить кино”, получил приз за лучшую женскую роль…

Какие мы, такое и кино у нас.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/129.html#129