Включил канал “Культура”, а там фильм начинается – “Небо. Самолёт. Девушка” (2002) Веры Сторожевой. – Взял и начал смотреть.

Даже звукозапись плохая оказалось.

Мне говорили у врача-сурдолога, что я потому исключительно в компьютере (а не в телевизоре) натыкаюсь на то, что в фильмах часто не могу различать слова, что в компьютере динамик похуже, чем в телевизоре. Так в этом фильме я и в телевизоре то и дело их не различал. Увы, и наушники не помогают.

А должен сказать, что я как-то так устроен, что, если игра правдивая, то режиссёр может делать со мной всё, что хочет, вне зависимости от того, совпадают у него со мной или нет наши мироотношения. Пока я фильм смотрю. Я становлюсь не я, а он. Я потом только, начав разбирать, возвращаюсь в себя.

Но это – если игра правдивая. Если я смотрю и верю.

А с реставрацией капитализма что-то с кино стало такое, что я стал до чрезвычайности редко верить. И сериалов, например, я стал вообще избегать. К тому же создатели фильмов как-то стали творить произведения всё больше прикладного искусства и даже вообще кинопублицистику, замаскированную под искусство. Да ещё среди режиссёров стали преобладать антисоветчики. Смотреть хулу на советскость мне как-то вообще не улыбается. Но. Тут был всё же канал “Культура”… Название фильма не сулило антисоветскости. И я клюнул, стал смотреть.

И некоторое время не врубался, что это римейк фильма “Ещё раз про любовь” (1968) Натансона.

А для меня тот фильм знаменательный.

Он был то произведение, с которого у меня началось желание сказать что-то своё о произведении искусства. Что было началом конца периода моего самообразования в искусствоведении, начавшего с 1960 года. 8 лет мне потребовалось учиться, чтоб начало хотеться высказаться самому.

Я читал свежекупленную книгу Сучкова “Исторические судьбы реализма”, - читал то место, где приводятся в пример смерти Ромео, Джульетты, Сореля, Карениной, как образ (смерть как образ) того, что “в условиях собственнического мира разрешить этот [вокруг любви], казалось бы, простой и социально не столь уж крупный конфликт невозможно”.

А я был взбудоражен – как я теперь выражаюсь – ЧЕМ-ТО, словами невыразимым, в только-только посмотренном фильме “Ещё раз про любовь”.

И вдруг меня озарило, что в словах Сучкова достаточно между “в условиях” и “собственнического” вставить свои слова “не только”, как сразу объясняется, почему убита стюардесса, а не физик-ядерщик. (А я, самообразовываясь, вписывал в таблицу ЧЕМ ЧТО выражается.) Так я эти свои два слова написал другим цветом. И им же приписал от себя такое: “Не важно кого, но одного нужно было убить. Потому что иначе была бы убита любовь. Люди, так испорченны этим обществом, что не верят друг другу даже любя”. Для меня это было откровением. Я тогда только-только избавился от семилетнего ада-думания, что моя любимая – шлюха. Я, идеалист, не мог себе позволить – во имя святости любви – проверить свои подозрения. А на дворе был лжесоциализм, из-за своей социалистичности строй собственнически не контрастный. – Всё равно. Всё вокруг гнило. И я, идеалист, тоже гнил. Как и лжесоциализм.

Так Натансон истошностью игры Дорониной (см. тут) захотел выразить фальшь лжесоциализма. Сам термин лжесоциализм был открытием на фоне официального звона вокруг, дескать, социализм – самый прогрессивный строй, и вот он у нас.

А что хотела изысканными ломаниями Ренаты Литвиновой выразить Сторожева? Когда капитализм в принципе не изображает из себя, что он самый лучший строй.

Фильм начинается с изыска: чётким стуком каблуков по мраморным плитам пустого коридора. Он поддерживается какой-то особой стройностью девушки, особой нервностью её руки, не спокойно лежащей на поручне эскалатора, а ещё – сложностью её причёски. Ещё не видно, что это знаменитая Рената Литвинова, а изыск уже есть. Но так себя ведут проститутки, зачастую преуспевающие в обществе Потребления. Чего ломиться в открытую дверь? Что капитализм и любовь не совместимы я, вон, у Сучкова ещё 54 года тому назад читал.

Какие всё-таки художники формалисты! Сторожева увидела параллель придыханиям Дорониной в ломливости Ренаты Литвиновой – и всё: решила делать римейк.

А в каком месте я стал не верить, что тут у Лары любовь?

Я не верю уже первым кадрам, когда в них оказывается лицо Ренаты Литвиновой. Она идёт – так? То есть некими ж дискретностями двигается вперёд – так? А у неё нежная слабая шея. И тяжёлая причёска. Ну так, мол, потому голова при каждом шаге вперёд качается на слабой шее назад. Не ве-рю. А она ещё и улыбается чему-то. Чему? Тому, что на неё – такую всю – сейчас начнут обращать внимание мужчины, буде они появятся в этой пустоте.

В основном фильме нехорошесть положения была ярче. Наташа там шла в место где мужчины кадрят женщин. А тут, ночью, в пустом аэропортовском баре разве то место, где кадрят? Тут разве Ларе надо призывно ломаться? (Наташе, когда понадобилось – когда она увидела давно нравящегося ей Евдокимова – она решительно вышла на сцену и сказала, что ей стихи понравились. Обратила на себя внимание. Правда, о подоплёке её поступка узнаёшь потом.) Разве то же самое тут? Лара что: успела увидеть красавца Георгия, сидящего в баре недалеко от стойки?

У неё потому начались качания головы на шее от ходьбы и ломливый разговор с Ваней, барменом, что она одна и ей скучно, а телевизор она не смотрит, что Георгия увидела, узнала и что он ей нравится? Про телевизор тоже специально? На что Георгий и среагировал своим “М!”. Неординарная девушка, раз телевизор не смотрит. А она это предвидела? И мгновенно среагировала – повернулась и поздоровалась с ним, с незнакомым?

Ну хорошо. Пусть.

Но. Не сравнить же с фильмом-предтечей. Там же из ряда вон выходящие поступки. Выход на сцену Наташи. Выход Евдокимова на сцену. Блеск какой не только телесный у неё и у него…

Вот настолько хуже всё у Сторожевой.

Наташа отбивается от Евдокимова, а странность, отмечаемая Наташей, в колоссальном его остроумии.

- О, что вы, я пессимист. Знаете, вдруг отчетливо понимаешь, что жизнь проходит. Довольно быстро. Если потерял два рубля, я огорчусь. А каждую секунду жизни мы теряем ровно секунду жизни. М?”

И план съёмки всё время средний.

А Лара сама пристаёт к Георгию.

Интересничает. И всё время крупные планы и красивейшие лица говорят о любви. И не блеск ума на устах тут, а физиология.

И я должен верить в любовь. А я не верю при таких темпах.

Я так ни разу и не поверил.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/statia-iz-pochti-odnih-rugatelstv-61e3119814101665330680dc?&