Смешно, что я прочёл и не понял этой фразы об ультракритически настроенном передвижнике Перове:

"Как раз из совокупности, циклической последовательности эпизодов, изображенных в этих трех картинах, возникает образ жизни, где преданы забвению и попраны все святыни. И это, поразившее всю жизнь, зло такого рода, что перед ним меркнут “отдельные казусы”. По-видимому, именно эта более важная и серьезная тенденция, касающаяся жизни в целом, и непреложная уверенность в священной обязанности обнародовать этот диагноз сделала художника, в свою очередь, неуязвимым к “подозрениям в неблагонадежности”, исходящим от блюстителей общественного спокойствия” (К. Алленова. https://www.litmir.me/br/?b=571521&p=3).

Мне потребовалось прочесть эту мысль в другом месте второй раз:

- тот редкий у Перова вариант жанра, который позволяет воссоздать мироощущение самого художника, прошедшего полосу надежд и осознавшего утопичность возможности скорого “исправления” жизни путем показа ее неприглядности “в картинах”” (https://www.litmir.me/br/?b=571521&p=6), -

чтоб её понять.

В тех "Крестном ходе" и "Проповеди в селе", можно сказать, идеал трагического героизма (как "Вот-вот и взойдёт" Высоцкого через 100 лет: вот-вот он разбудит своим криком спящую с войны гражданственность народа, и заболевший социализм будет спасён!").

Только, когда я сообщал своему окружению, - надёжному, чтоб не донесли в КГБ, - это сведение, оно для них оказывалось открытием (слишком вбито было в головы этого окружения, что у нас социализм, и что он не болен, и что мы идём в коммунизм, который наступит не к 80-му году, как сказал дурак Хрущёв, но наступит когда-то там в будущем скором). То есть для моего окружения моё озарение о подсознательном идеале было откровением. (А чем иным, как не подсознательным идеалом, такое содержание могло быть, если оно никому в сознание без меня не приходило?)

А с Перовым, получается, подобное было ясно блюстителям общественного спокойствия и они его и наградить не запретили, и поехать заграницу стажироваться тоже.

(Может, и Высоцкий для КГБ был так же ясен, как Перов для охранки, раз Высоцкий тоже оставался выездным и т.д.? Может, потому же и я, не избегший преследования КГБ, не был преследуем слишком настойчиво?)

Но. Раз я аж не понял с первого чтения то, что я указал, то… у первоначального Перова что: есть нецитируемый смысл?!?

Наибольшее зло со мной то, что я теперь забыл, что этот нюанс уже обсуждал (см. тут) и Перова осудил.

Но нет худа без добра.

Дочь умницы М. Алленова, написавшая процитированную книгу о Перове, своим иллюстрированным интервью одним, навела меня (словами своего папы), на настоящее озарение насчёт такого чуда-юда:

То не важно, что я удвоения тут не нашёл. Может, оно где-то и скрыто. Или автор хорошо знает, что иллюстраторство (очевидное ЧТО – ЧЕМ выражено) неискусством считается?

"В конце 1961 года меня заинтересовало смещение симметрии к краю плоскости листа в соотношении 1:2 для каждого последующего элемента (композиция “Удвоение I”)” (https://vladey.net/ru/artwork/5864).

Вообще-то это неправда. Горизонтальные координаты от края в пикселях такие: 26,5 - 63 - 160 - 400. Отношение имеющихся чисел друг к другу такое: 2,31 - 2,53 - 2,5. Я не думаю, что тут просто ошибка копирования, при которой утрачено истинное начало отсчёта. Чернышов, возможно, просто с плохим глазомером.

Но возмущает умственная заданность этого 1:2.

Она подтвердила то, о чём у меня было озарение (ещё не рассказанное).

М. Алленов писал:

Так такая же несвобода и у Чернышова! Раз официоз за натуроподобием выраженную социальность какую-то, то – в пику этому – свобода, мол, от натуроподобия и социального. А на самом деле что*?

.

Я кончил статью, поставил в канал и за полночь лёг спать довольный. И всю ночь мне снился дурной такой сон-недовольство собой, тем не менее, как я понял его утром. Или это был сон наяву и приснился утром перед просыпанием… – Такой.

Передо мной лист бумаги со смешанным текстом: нехудожественным и художественным. И художественный материально отличается от нехудожественного. Мука заключалась в том, что я хотел, всмотревшись, понять, чем именно художественный отличается от нехудожественного. И каждый раз всматривание обрывалось просыпанием-мол, ибо этого не могло быть (в том, наверно, заключалось управление сном полусознанием). То в художественном каждое слово было взято в венчик в виде цветочка, то художественное было просто другим цветом написано, то в виде аппликации наклеено.

Проснувшись совсем, я понял недовольство во сне. Не материально оно, отличие художественности от нехудожественности. Для К. Аленовой, бравшей интервью у другой женщины о передаче Третьяковской галерее коллекции картин – можно было понять – что вещь Чернышова – искусство. Но я почему-то уверен, что, прочти они обе моё вот это двойное разоблачение “Удвоения I", для них бы оно тоже перестало быть искусством, как и изонегодования Перова. Причём нисколько не изменившись материально.

Впервые рпубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/scelchok-mne-po-nosu-o-perove-i-chernyshove-6132924a7ab93a586d658e43

- Вполне. Ведь тот или иной полный уход от фигуративности в знак протеста против действительности открыт был за полвека до того в протесте от скуки Порядка. С другой стороны СССР считался царством несвободы и принуждения искусства к социальности. – Вот это и образовывало несвободу реакции: уходу в давно открытую нефигуративность. Проблема только найти свою нишу в ней.