Без Шмита я б не разгадал художественный смысл рассказа Паустовского “Дождливый рассвет” (1945). Идеал его – типа Высокого Возрождения (гармония низкого и высокого).

Тоскливый-тоскливый такой рассказ. Дождь, ночь, услуга, оказываемая майором Кузьминым из вежливости. Сосед по койке в госпитале попросил лично передать письмо в Наволоки любимой, Ольге Андреевне, с которой у него какие-то нелады. А Кузьмин в неё с первого взгляда влюбился. И та, похоже, что-то подобное. И они так подходят друг другу… Она – молодая и красивая. Он, сорокалетний – выглядит… "никто бы не дал ему больше тридцати лет”. Оба свободные. Но некрасиво, не по-русски, обнаружить свои чувства так быстро. И он не остаётся тут, а едет дальше, где ему предписано выздоравливать от ранения. А она даже не махнула ему с берега в ответ, когда он отплывал. А они – родственные души.

– Это – высокое: традиционализм, высокая нравственность поступков. Чужие должны вести себя друг с другом как чужие.

А низкое – ницшеанство, не побоюсь этого слова. Это, в частности, когда с острой болью переживаешь преходящесть мига, то есть, собственно, аж целый Порядок на Этом свете, с его скучной причинностью и отсутствием Абсолюта. То есть идеал – бегство в метафизическое иномирие, без времени, например.

Вот звон и есть образ принципиально недостижимого метафизического иномирия, только тем и хорош образ, что как бы обретает художник сверхвласть – как бы достигает недостижимое. "И невозможное возможно”.

Итак, таково в рассказе низкое.

А что же даёт их столкновение?

Сравнение со “Скучной историей” (см. о ней тут) Чехова.

Там тоже двое влюблённых друг в друга людей. Но он – старик глубокий, она – молода очень и является его приёмной дочерью. – На то Чехов – ницшеанец. Этим двоим сойтись – надо наплевать на всё и всех на свете. Они воздерживаются, и – неизбывная тоска Этого мира, из которого убежать бы в метафизическое иномирие.

А у Паустовского совсем другая ситуация. Кончается война (он два месяца назад уже на Висле ранен. Операция завершилась в феврале. Плюс два месяца – это уже апрель. А ещё его в отпуск отправили). Вероятнее всего майор Кузьмин останется в живых. Ничто ему не мешает после демобилизации (а для выздоравливающих она начнётся сразу) вернуться в Наволоки и спросить у старухи, где в Москве искать Ольгу Андреевну, если та успеет вернуться в Москву. И – гармония низкого и высокого угадывается от их столкновения. Хотя бы потому, что очень тоски нагнал Паустовский в рассказе. Раз тоска – то идеал противоположный: радость.

Самое смешное, что даже угадывать не пришлось. Достаточно было посмотреть (тут) на мой разбор рассказа Паустовского 1946 года. Там тоже идеал типа Высокого Возрождения. Идеалы же, превращаясь (по Шмиту) один в другой, делают это за долгий промежуток времени. А тут – только год прошёл.

Что значит теоретическая оснащённость…

.

Остаётся вечный и проклятый вопрос: подсознательный ли это идеал у Паустовского?

В 1945 году было, думаю, странностью писать такой тоскливый рассказ. А странность – указатель на именно подсознательный идеал.

Вот с иллюстрацией тяжелее решить.

В рассказе аж в названии есть столкновение противоположного: дождливый – рассвет. И в рассказе есть такой его неотъемлемый элемент, как дата создания – 1945, подсказывающая, что пессимизма тут быть не должно.

А иллюстрация, и дождливость и рассветность изобразив, не имеет такой многозначительной оптимистической даты создания. Есть, правда, оптимистическое искажение рассказа.

То есть по рассказу Ольга Андреевна проявила сдержанность, не ответив на поднятую руку, а по иллюстрации она её не проявила, не сходя с места довольно долго, пока пароход отошёл от берега на довольно большое расстояние. А она всё стояла и стояла.

Но. Я подозреваю, что Козеренко не оптимизмом идеи рассказа руководствовался, а просто тем, что при небольшом расстоянии от пристани до парохода, это б плохо смотрелось на картинке. Даже при замене пристани причальным мостиком. Да и движение парохода он сделал облегчённым (слева направо, от причального мостика), тогда как тон рассказа внушает, что движение это было затруднённым из-за чувства Кузьмина, не хотевшего уплывать (то есть движение должно было быть изображённым справа налево).

Ну и что там было великого в 1978 году в СССР? Нейтронную бомбу сделали? В Афганистане победила национально-демократическая революция?

Не тянет. Вот если б в связи с достижением ядерного паритета, появилась бы тенденция отмены тоталитаризма и перехода к настоящему социализму (это когда самодеятельность ежедневно теснит потакающее государство вплоть до того уничтожения, что было б наступлением коммунизма), тогда б ещё было туда-сюда. Но этой тенденции не чуялось. Вероятнее всего, что просто Козеренко младшему пришло в голову иллюстрировать рассказ Пастернака. То есть это даже не прикладное искусство.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/hvala-shmitu-61c22dc4d151294ea2dfd468?&