Тихий такой вопрос: почему в книге знаменитого искусствоведа Макса Дворжака “История искусства как история духа” 1924-го года (С.Пб., 2001) нет Кранаха Старшего? Почему? Последняя глава его хронологически построенной книги – о маньеризме Эль Греко (1541—1614). Там есть такая короткая, но ёмкая фраза:

Мне она тем более нравится, что я совпадаю с нею в своей общей оценке маньеризма, как выражения ненависти художника-коллективиста* к окружающей индивидуалистской действительности, ненависти такой силы (соответствующей невозможности что-то вокруг изменить), что ясен становится идеал, движущий маньеристом – благое для всех сверхбудущее. Именно сверх. Потому что даже просто отдалённое будущее не мнится благим.

______________________________________

* Коллективизм потому, что мораль – явление общественное, а преступление против морали – личное.

Так вот почему у Дворжака нет Кранаха (1472-1553), жившего, в общем, раньше Эль Греко (последнему было всего 12 лет, когда Кранах уже умер) и называемого, как и Эль Греко, тоже маньеристом (http://cultobzor.ru/2016/03/kranahi-mezhdu-renessansom-i-manerizmom/)?

Предполагаю, что на этом сайте не так понимают маньеризм, как я. И предполагаю, что Эль Греко с маньеризмом, понимаемым, как я, приотстал в ходе всеобщей истории искусства (маньеризм у Микеланджело уже в 1516-м в “Гробнице Медичи” проглядывал).

А Кранах – не отстал. И его искусство – уже следующий после маньеризма этап. А Дворжак просто дольше маньеризма не распространялся.

И что ж это за следующий этап? – Барокко, судя по всеобщей истории искусства. Соединение несоединимого (такую формулу барокко не все приемлют, но я – приемлю).

А найду ли я подтверждение этому размышлению?

Я начну поиски в словесной области, даже не взглянув на репродукции Кранаха Старшего (которых не знаю; только не возмущайтесь; это – способ проверить, что в истории искусства по большому счёту всё – причинно, и это – способ доказать сомневающимся, что наука об искусстве – мыслима).

Итак, спрашиваем поисковик: “Лукас Кранах Старший барокко”.

Кранах пользуется некоторыми техниками построения света и тени, которые в последующем станут главной особенностью живописи в Барокко. Контрастные цветовые решения, нарочитое подчеркивание центральной фигуры, выбеленные светлые тела, на затемненном фоне, такие, еще более реалистичные, приемы, будет использовать, чуть позже и в другой локации — Караваждо” (http://artpolitinfo.ru/istochnik-molodosti-lukas-kranah-starshiy/).

Попадание в яблочко, можно сказать (с учётом того, что барокко – это соединение несоединимого, по Якимовичу).

Не всё у меня гладко, конечно. И Дворжак плавал насчёт экстремизма маньеризма. И не было у него твёрдости Якимовича относительно барокко. Потому у Дворжака перед главой об Эль Греко есть глава о Брейгеле Старшем (1525-1569), который из маньеризма проэволюционировал в барокко (см. тут), а Дворжак этого не замечает. И Якимович в работе о барокко не упоминает Кранаха Старшего.

Но всё-таки.

"В период работы художника в Виттенберге окончательно определился противоречивый творческий облик Кранаха, отразивший сложность эпохи и формировавшей его среды” (http://smallbay.ru/cranach.html).

“Бурная эпоха сподвигает художника на эксперименты. По долгу службы и в коммерческих целях Кранах пишет многочисленные заказные портреты и при этом не пытается приукрасить своих моделей, перенося на холст их нелепые бороды, кривые носы и асимметричные глаза” (http://www.the-village.ru/village/weekend/weekend-guide/233395-kranahi).

Тут можно, наконец, проиллюстрировать списанное про противоречивость Кранаха Старшего.

Что пишет про такое в барокко Якимович?

Я бы сказал, что это – отрезвление от залётов в экстремизм предшествующей эпохи (во время религиозных войн Реформации с Контрреформацией в Европе погибли сотни тысяч человек). И Кранах был против этого. В его поведении это выражалось в том, что, будучи другом Лютера, он писал портреты и католических прелатов. А самого неистового Лютера изображал иной раз чуть не карикатурно.

И всё-таки – чуть не карикатурно, а не просто карикатурно. Потому что было в Лютере что-то и от срединности, от мудрости.

Попрактичнее надо быть, без залётов, - говорил протестантизм. И это находило отклик в сердце Кранаха Старшего. – Вот он и "использует мягкую густую штриховку… теней для контраста бледному пятну лица и одежды, почти лишенной складок” (http://www.redov.ru/kulturologija/100_velikih_kartin_s_reprodukcijami/p18.php). – Получается благородно. Благородная карикатура… Страсти (контраст фона лицу и одежде) – умиротворены. И – Фридрих Мудрый награждал его "…деньгами, орденами и почестями — “за благородство”…” (Там же). И главное для Кранаха, вероятно, деньги. Не отсюда ли (это уже больше относится к выше представленным живописным портретам) "стремление следовать известному трафарету человеческой фигуры…

декоративные приемы изображения, живопись становится мелочной и сухой. Эти черты еще усугубляются тем, что производство картин в мастерской Кранаха приняло теперь почти массовый характер” (http://artyx.ru/books/item/f00/s00/z0000007/st020.shtml).

Плохо, когда и нашим, и вашим, а больше всего – себе, дорогому.

Или… Почему плохо? Может, как раз хорошо? Разве лучше нетерпимость и кровь, чем деньги?

Об этом интересно думать в связи с издавна длящимся расколом Европы недавнего и буквально нашего времени: на Западную Европу и – как назвать?.. Расколот европейский менталитет и цивилизация на западный и российский.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/362.html#362