С. Воложин
Горлова. Бабка Бабченко
Художественный смысл
Хорошо живописующая – плоха душой. Значит, в сверхбудущем лишь - гармоничное. |
Надежда Горлова
"Катарсис - переживание тонкое, капризное, может не явиться",- такие слова стоят перед концом моей когдатошней заметки (http://www.pereplet.ru/volozhin/3.html#3) о рассказе Горловой "Дед". И вот не случился катарсис от прочтения нового её рассказа – "Бабка Бабченко" (http://www.pereplet.ru/volozhin/3.html#3) о рассказе Горловой "Дед". И вот не случился катарсис от прочтения нового её рассказа – "Бабка Бабченко" (http://www.pereplet.ru/text/gorlova15jul07.html).
И сказочность, как в "Деде", есть, и с реальностью, как там, в сказочность столкнута… Но нет такой загадки-необычности, как заглавные буквы в обычных словах. И – душа молчит. Из-за всепонятности.
А что-то щемящее есть. Как и в "Деде".
И повествователь, чувство такое, тот же – младшая внучка.
Там был "катарсис горечи, что рвется связь времен" (Самоцитата). А тут что?
Там – разрыв между поколениями: "блики от его медалей бегали по лошадиному крупу", - увидено глазами младшей внучки. Это резало слух – ушку девическому разалеться тронуту – слух, неспособный обслуживать подсознательный и потому иногда не ощущаемый катарсис. Там было что освещать просветителю. А тут?
Такое живописание словом! – Прелесть же.
Так, может, его и нужно объяснить?
В самом деле: ну зачем так живо видеть, писать?
В "Деде" эта живость откровенно отдана младшей внучке, Шуре. Здесь, вроде, старшей, Марине. Но…
Маринину сказочность Горлова вставила между такими словами своей бабушки: "- Ох, эта Шура, только бы вред сделать..." - с начала (с ТРОЕТОЧИЕМ, которому в первом чтении не придаёшь особого значения) и в конце – такими: "- Да ты и не видала ее никогда! Сказал тебе, что ли, кто!
И Марине открылось, что младшая сестра не могла уязвить ее сильнее..."
И это последние слова рассказа.
То есть вредной Шуре хорошая Марина доверила самое-самое сказочно-доброе в лично своих и больше ничьих воспоминаниях. Вредная восприняла вполне адекватно (сама таковская, способна собственной выдумке поверить: "Шура сама не знала, видела она Бабченко, или нет"). И тогда, получается, что и тут живо-писание сколько-то отдано автором в скверные руки.
И где-то тут разгадка горечи. В равнодействующей противочувствий от противоречивых элементов: хорошо живописующая – плохая душой.
Автор, наверно, идеалом имеет какое-то недостижимое гармоничное и чуть не мистическое сверхбудущее. Альтернативу окружающего, годного для Шурок, настоящего.
Признаться ли, что меня к этому озарению (которого ей-богу ещё не было, когда я заметку начинал писать) подвело? – Собственная статья (http://art-otkrytie.narod.ru/bodler_rembo.htm), в которой я осваивал выявленный Великовским у Бодлера такой элемент, как заглавные буквы в одном стихотворении. Попалась на глаза эта статья… Вспомнилось, что много позже мне повезло у Горловой что-то понять через объяснение применения ею заглавных букв в "Деде"… И – поехало. И приехало.
30 июля 2007 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
http://www.pereplet.ru/volozhin/43.html#43
На главную страницу сайта | Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |