Не поосторожничал Кончаловский (статья от 8 декабря 2014):

Отмечу, что подобное предрекал в 1918 году немецкий философ и теоретик культуры Освальд Шпенглер в своей работе "Закат Европы": "Всякое искусство смертно, не только отдельные творения, но и сами искусства. Настанет день, когда перестанут существовать последний портрет Рембрандта и последний такт моцартовской музыки - хотя раскрашенный холст и нотный лист, возможно, и останутся, так как исчезнет последний глаз и последнее ухо, которым был доступен язык их форм..." В этом смысле европейское искусство еще пока воспринимается, но оно больше не воссоздается” (https://www.bbc.com/russian/blogs/2014/12/141208_blog_konchalovsky_art_market_article).

Всё-таки 500 "самых влиятельных фигур в мире британского искусства” это не шутка.

.

Я идеалист. И я придумал объяснение того, почему на Гомера не подействовало то, что описал Шпенглер. Было тёмное время в Западной Европе – Средневековье. Пришли варвары, почти всё разрушили. И Гомер там перестал существовать. А потом опять стал существовать. Византия сохранила. Но она не Западная Европа.

Объяснение сохранности я придумал такое.

Есть в Гомере ЧТО-ТО, словами невыразимое, что впечатляет спецов так, что они имя автора передают спецам в веках.

То есть 500 спецов Кончаловский проигнорировал зря.

.

Чуять ЧТО-ТО – это художественный вкус. Кончаловского подвела уверенность, что художественный вкус – это про него. Он и в семье соответствующей вырос…

У меня же с детства воспитывали плохой вкус – мне нравилось в изобразительном искусстве “как живое”. Но мой ум уловил различие, как в школе преподавали физику и математику (хорошо) и как (плохо) литературу. А я умел рисовать лучше всех. И такую же плохость, как в литературоведении, я заметил в искусствоведении. И поклялся вырасти, самооборазоваться и узнать, - с точностью, как-то приближающейся к знаниям о физике, -почему Леонардо – гений. – Поэтому я хоть и добился своего, но относительно своего вкуса уверенности, как Кончаловский, не обрёл.

И как я теперь поступаю перед произведением, на которое мне, скажем, и смотреть-то противно?

Я выискиваю сведения о духе времени создания произведения, разузнаю, что выглядело тогда для современников странностью, а художник, тем не менее, на это пошёл.

Такую смелость я себе объясняю трансом, отключением сознания и некоторого контроля над своим поведением касательно будущего произведения. Для удобства я это называю вмешательством подсознательного идеала.

А про такие идеалы я себе в руководство взял теорию Шмита о в веках циклической взаимопревращаемости одних и тех же и в одной и той же последовательности типов идеалов. Типов очень мало. Грубо 6. И мне остаётся только перебором найти, какому типу соответствует мой случай.

Если всё удаётся, у меня язык не повернётся хаять произведение, каким бы противным на вид мне оно сначала ни показалось.

Идеал – понятие очень не бытовое. Как и транс. Поэтому я внутренне готов на странности, до парадокса не похожие на привычное что-то.

И ещё про меня надо знать, что я различаю два типа изъяснения у художника: образом и катарсисом. Катарсис – это когда от столкновения двух осознаваемых противочувствий (которые от “текстовых” противоречий) рождает подсознательный катарсис, третье переживание. Совершенно нецитируемый художественный смысл в отличие от как бы цитируемого при образности.

Я с Дюшаном раньше разбирался (см. тут). Там получилось, что Дюшан избрал катарсис для выражения своего подсознательного идеала. И я перепишу оттуда резюме:

Привычно-пустая живопись появилась из-за конкурентной спешки художников заработать. То есть идеал Дюшана – антикаптиталистический и совершенно недостижимый, раз его отчаяние относительно положения дел настолько остро. То есть достижение этого идеала мыслимо только в каком-то сверхбудущем, наподобие того как это в христианстве. То есть это идеал коллективистского типа. На Синусоиде почти-Шмита это точка на верхнем инерционном вылете с Синусоиды.

Неожиданность готовой вещи в музее в ХХ веке столь же велика, как для язычников был вездесущий и единый Бог с абстрактным Царствием Божьим на небе 2000 лет назад.

Разница только, что религия – осознаваема, а то, что в глубине души Дюшана – неосознаваемо. Его спросить – он рассмеялся б, наверно.

Другая аналогия – чувство рубежа 2000 лет назад и в 1917 году.

2000 лет назад думали, что Второе Пришествие Мессии вот-вот наступит. То же думали в 1917-м про Мировую Революцию.

И потому можно спорить, что точка выбрана на вылете с Синусоиды в сверхбудущем, а не перед верхним перегибом Синусоиды, где идеал типа трагического героизма (как “Вот-вот и взойдёт” Высоцкого), где идеал не сверхисторический, а наивно-оптимистический (и оттого-де ТАКАЯ яростная странность).

Ну да, можно спорить.

Но нельзя пользоваться приёмом пресупозиции, как это сделал Кончаловский.

"Пресуппозиция - это утверждение, суть которого выдается за безусловную истину, и уже на ней строится дальнейшее рассуждение” (https://minskblog.livejournal.com/60677.html).

Помните, что он выдал? – "…не моргнув глазом, заявил [Дюшан], что это – искусство”.

Таки искусство, г-н Кончаловский! Причём высшего разряда, если высшим считать проявление подсознательного идеала. 64% из 500 (320) спецов правы, а вы – нет.

Причём они, уверен, не признают понятия подсознательный идеал. Но они, уверен, знакомы с сигналами своего художественного вкуса: вот ЧТО-ТО, словами невыразимое.

Но устыдится ли Кончаловский, если ему кто-то передаст о моём отзыве? – Думаю, нет. Ибо он художник, а не спец в искусствоведении.

Зачем же я так назвал статью?

Для кликабельности.

Можно ещё подумать, зачем Бибиси его статью у себя поместило?

- Для молчаливой насмешки, что эти русские безнадёжно отсталые, даже самые прозападные.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/pozor-andreiu-konchalovskomu-61a3d951c5e6f736250aecc5?&