Их два: Николай и Валерий. И я решил, отступая от своего принципа, разбираться с ними, отправляясь от мнения живописца о них. (Принцип состоит в том, что живописец же потому живописец, - как, впрочем, и художник в любой области искусства, - что не умеет переводить своё подсознательное в обычные, не образные, слова, которыми оперирую я, толкователь выраженного подсознательного. А раз не умеет, то и нечего у него спрашивать или обращать внимание на его обычные слова. Принцип страдает идеализацией: мера подсознательности принимается непреодолимой в выражении для художника, вознамерившегося говорить об этом подсознательном обычными словами. На самом деле, наверно, сколько-то кто-то из художников да умеет высказаться адекватно обычными словами. Меня, впрочем, не смущает этот недостаток: идеализация. Никакая наука, - а толкование есть сколько-то наука, - не обходится без идеализации. В геометрии это, например, точка, тогда как в действительности не существует объектов без размера. В химии это, например, молекула, тогда как в действительности молекула не бывает одна, что её свойства изменяет.)

Сперва познакомимся с обоими Блохиными (выберу почему-то понравившиеся репродукции).

Про Валерия написано: "В живописи Валерий больше всего любит цвет. Его работа — это всегда эксперимент: он идет не от фигуры, как большинство художников, а от цветового пятна. У Блохина своя особая техника: сначала он наносит на полотно абстрактные пятна, а затем дорисовывает реальность. До определенного момента художник не знает, что появится на холсте. В его картинах сюжеты играют второстепенную роль, главное — эмоции, настроение” (http://www.adme.ru/tvorchestvo-hudozhniki/vostok-glazami-hudozhnika-570705/).

С подобным скульптором я общался (см. тут), с Антинисом. Разочарование его зафиксировал точно, а что это был постмодернизм – нет. Впрочем, я и сейчас не уверен, что это был постмодернизм. Тот же довольно энергичен “в действии пустом”. А Антинис выражал какую-то апатию ко всему. Валерию же Блохину аппетит приходит во время еды. Валерий приходит к некой всё же определённости из неопределённости. Пусть это обычный протест против Разума, раз художник – за чувство. В общем, это знакомый романтизм, ценящий внутреннюю жизнь в пику какому-то лишенству своему во внешней жизни. И никакой не постмодернизм.

За то он другим художником, видимо, постмодернистом, отвергнут: "Не трогает”. Сказано – в сравнении с Николаем, с его, особенно, людьми (людьми, так сказать, добавлю от себя).

Ни один из десятков подобных портретов не имеет названия, кто это.

И понятно, почему. Психологии-то нет ни в одном. Так какая разница, чьи это портреты.

Можно было б сказать, что в них важна только внешняя похожесть на портретируемого. Но тогда это б означало ориентировку на заказчика: тот хочет иметь фото, сделанное не фотографическим способом. Изыск такой потребительский.

На самом деле тут больше, чем работа на моду. Тут ещё и – этой нарочитой сделанностью кистью (тем более явной, чем глаже написано большая часть лица) – сказано, что ценного в действительности – НЕТУ.

Это – очень суровый приговор художника миру. И подобного же мировоззрения другой художник подтверждает: "Этот мир его оставил холодным". Вернее, я из этих слов вывел мнение, что Николай Блохин – постмодернист. Никакая красота: ни женская, ни стариковская, ни природы, - не стоит быть возведённой в ценность с рангом идеала.

Выражают ли такого типа произведения всё же духовную ценность?

Безусловно. Это ж у души такое состояние обнаружилось, а не у… тела.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/288.html#288