Грусть-тоска меня съедает от операции применения известного к очередному произведению. За разбор которого надо браться, потому что меня спровоцировали примером неверного его толкования.

Из письма мне:

Это в ответ на жалобу на 33-хлетнее одиночество меня, как искусствоведа, во мнении, что художественный смысл нецитируем.

Написал это Маргулис (по крайней мере, поставил на сайт “Стихи.ру”) в 2013 году. И ему совсем невдомёк, что полвека назад, среди левых шестидесятников (считающих, что построили не социализм, а лжесоциализм, и надо срочно преобразовывать строй в настоящий социализм-всё-увеличивающееся-самоуправление, как и Багрицкий призывал образно в с 20-х и 30-х), - Маргулису невдомёк, что Багрицкий был вполне революционным романтиком. Только что ярость образа торжества самоуправления в 1933-1934 (когда написана поэма “Февраль”) доходит до крайности (герой при облаве на грабителей насилует ту дворянскую дочь, которую когда-то безответно любил, а теперь она проституткой обслуживает бандитов в Одессе).

Но зачем, скажете, Багрицкий закончил (в 1934-то году!) поэму оптимистической нотой?

Затем же, зачем и Высоцкий через треть века пел про солнце: вот-вот и взойдёт.

Киров был застелен 1 декабря 1934 года. А им ведь чуть не сменили Сталина на съезде победителей в январе-феврале того же года. Могла прекратиться сталинщина!..

Багрицкий (как и Высоцкий) был певцом идеала трагического героизма. Потому его и любили левые шестидесятники. (Я сам был из них, жена была из них.)

Вопрос лишь, насколько мы и тот же Багрицкий или Высоцкий осознавали, что настоящий социализм – это ежедневное увеличение самодеятельности за счёт государства.

Я так точно не осознавал. Я был просто граждански активным, какими большинство вокруг не были. А гражданская активность официально, хоть и лживо, поддерживалась. И в ходу была шутка: инициатива – наказуема. Даже Солженицын заграницей признавал, что в СССР, если поднять большой шум, можно добиться всего (в отличие от Запада).

Так что оптимизм Багрицкого понятен.

Не понятно (мне), почему у меня устойчивое чувство, что у Багрицкого это идейное устремление (исправить социализм) было осознанным, а у Высоцкого – подсознательным. Неужели это самообман, проистекающий из того, что понятие о социализме как о растущей самодеятельности, было естественным для тех, кто лично прожил 1917-1918 годы, когда в России было 30 независимых областных советов. И сами советы были предметом творчества народа.

Из-за этого самообмана-не-обмана мне произведения Багрицкого представляются относящимися к прикладному искусству (второсортному, призванному усиливать знаемые переживания), а Высоцкого – к неприкладному (первосортному, происходящему от подсознательного идеала).

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/781.html

Из преписки