У меня, сознаю, идиотская позиция. Ну в самом деле: я претендую на то, что меня озаряет знание подсознательного идеала автора, который сознанию автора не был дан. Я, получается, автора умней. Чисто из-за избранной мною позиции. – Ну? Чем не идиот?

Вот у меня сын. Он с детства странный. Оттого чурались его во дворе дети. Но он не унывал и гулял сам, назначая себе маршруты хождения вокруг домов, что возле нашего. И, на повороте у одного, - он всегда его обходил по часовой стрелке (не из-за того, что он с нею сообразовывался, а просто первый раз так получилось, а он не любил изменений), - его облаивала маленькая собачка с балкона на втором этаже. (Единственное такое общение.) От нелюбви к изменениям ему не нравилось, наверно, что в отпуск мы ездили к бабушке на море. Она из него раз вытошнила, что он хочет домой. “А кто тебя там ждёт?” - спросила бабушка. – “Моя собака”. Никто не понял, а он не смог объяснить. Один я догадался, потому что издали всегда следил за ним (чтоб чего с ним не случилось), когда его выпускали гулять во дворе. И мама его про ту собаку не знала. А я знал и понял: он скучает по лаю на себя этой собаки. Ему нужно – Прежнее.

А вот передо мной футуристы. И их подсознание – у каждого! – отягощено (знаю один я, так получилось) нехорошестями – у каждого своими! – которые сопряжены с чем-то – у каждого своим! – им любимым, понимаемым как прогресс.

В одной нехорошести Кручёный раз почти признался:

"В искусстве могут быть неразрешенные диссонансы — “неприятное для слуха” — ибо в нашей душе есть диссонанс, которым и разрешается первый. Пример дыр бул щыл и т.д.” (https://imwerden.de/pdf/kruchenykh_stikhotvoreniya_poemy_romany_opera_2001__ocr.pdf).

Я понимаю так (наоборот – артист же не может выражаться прямо!), что диссонанс в душе Кручёных разрешился в стихотворении “Дыр бул щыл” диссонансом для уха этих звуков.

И я позволил себе решить (см. тут), что это смутное в его душе ощущение незастрахованности его подсознательного идеала анархии (его сознанию не данной, но сознанием считаемой как очень прогрессивная система управления {как мог он слышать стороной, анархия настанет при коммунизме}), - ощущение незастрахованности анархии от всяких экстремизмов, анархии как таковой не присущих, но липнущих. В частности – ощущение незастрахованности от всеотрицания Ларионова (тот очень быстро шёл по пути лишения своих произведений чего бы то ни было эстетического – непрерывные смены стиля, и, вон, уже до беспредметности лучизма докатился).

Такова моя гипотеза.

Ну и надо гипотезу проверять.

Я придумал такую проверку. – Ларионов ему иллюстрировал три книжки: “Помада” (1912), “Старинная любовь” (1912) и “Полуживой” (1913). Последняя была последней. Почему? Потому что в ней идейная противоположность Ларионова стала выпирать. Так зачем с ним сотрудничать. То есть достаточно увидеть, в чём материальное отличие третьей книги от первых двух, потом понять, что это значит, тогда противоположность и будет подсознательным идеалом осознаваемого диссонантным “Дыр бул щыл” у Кручёных.

Признаюсь, эта идея проверки угаданного тут у меня возникла от чтения “RARUS'S GALLERY”. Я просто отсёк то, что не подтверждало мою угадку. – Приём не годный, но пока я разрешаю себе им попользоваться. Дальше будем думать, что делать.

Итак.

Есть и текстовое отличие “Полуживого” от первых двух книг:

"…от ранее изданных поэм “Полуживого” отличает заметно преобладающая натуралистическая тенденция” (http://www.raruss.ru/avant-garde/page-rag2/2482-poluzhivoy.html).

Натурализм Кручёных соответствует замыслу “Полуживого”:

Убитый в битве как бы оживает, попадает в ад, все тамошние муки ему нипочём, и его там назначают главным и укладывают спать.

Это – на уровне сознания. Что на уровне подсознательного идеала есть победа коммунизма с его анархией, как системой управления.

Такая идейная крайность вызывает текстовую крайность – предельную отвратительность старого мира в мерзостно-натуралистическом подборе слов: "смертсрадостный мертвец”, “из гнили”, “дикий крик”, “уксус лили на язык”, “скверны образец / В боку отверзта яса”, “И издеваясь над живыми / Я стану раны бередить”, “В последней судорге лица”, “Точили черной прелью” и т.д. и т.п. – Как у Гольбейна отвратительность трупа Христа призвана тем паче возвысить веру в Него.

– Позитив вопреки негативу. Только без Бога. – Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем мы свой, мы новый мир построим… Идеально добрый и человечный! И материальный.

А у Ларионова иначе – метафизический. И – над Добром и Злом.

А когда начинают выражать поток времени, который обычно совершенно не замечается за занятиями, имеющими цель, то ясно, что выражается метафизическое иномрие, принципиально недостижимое, единственная радость от которого – что удалось дать (для восприемника – ощутить) образ этому иномирию.

Такой сверхпессимизм был Кручёных не нужен. И – он отказался от дальнейшего сотрудничества.

И, конечно, в голову Кручёных не могло прийти, ЧТО на самом деле его вдохновило на “Дыр бул щыл”.

Тем паче, что работает же сознание, объясняет. Мол. Свобода…

"Ясное и решительное доказательство тому, что до сих пор слово было в кандалах является его подчиненность смыслу, до сих пор утверждали: “мысль диктует законы слову, а не наоборот”. Мы указали на эту ошибку и дали свободный язык, заумный и вселенский” (Кручёных. http://biblio.imli.ru/images/abook/russliteratura/Futurizm.pdf).

Экономия…

Новая антропология…

За ощущением, представлением, понятием (и идеей) начинает образовываться четвертая единица — “высшая интуиция”…

Вестники будущего…

Сплошной оптимизм и фанфары.

А на самом деле – муки совести из-за побочных эффектов у прогресса. Лес рубят – щепки летят… И надо закусить губу до боли, чтоб броситься вперёд, к прогрессу.

Впервые опубликовано по адресу

https://klauzura.ru/2021/10/pozitsiya-idiota/