Оно слабо доказано (см. тут) подсознательностью образа такого подбора согласных в слове "Гренада", как звонкие согласные. А внелитературного доказательства противоестественности немиролюбия и анархизма вообще там нет.

И я подумал, а не поискать ли мне, как относился Светлов к Махно?

Правда, искать надо где-то в ранние годы жизни и деятельности Светлова. Потому что после предательского уничтожения большевиками армии Махно после гражданской войны анархизм оказался настолько опозоренным как бандитизм, мол, что в годы репрессий просто нельзя было произнести слова доброго о Махно без угрозы для жизни.

Но были ж и годы до репрессий, подумал я. И нашёл искомое.

Лирическое "я", видно, из такого же анархистского (без центральной власти) отряда самообороны евреев (от погромов), как и махновские отряды самообороны крестьян (от центральной власти). И суть отрядов не в ограблениях соседей или в противостоянии им, а в чём-то другом, раз не предвидится никаких последствий от нарушения того, что "приказано". Суть в том, что приказ и анархия – не совместимы.

Что если образом ненасильственной сути анархизма является выдуманный Светловым немыслимый поступок лирического "я"?

Почему немыслимый?

Потому что анархизм – это не абсолютное отсутствие власти, а её приближенность к коллективу: самоуправление. Т.е. подчинение решению коллектива – обязательно. Иначе коллектив накажет неслуха.

А в стихотворении – и вторая невероятность: не предвидится наказание.

Почему? Из-за такой общечеловеческой ценности, как дружба? Не зря-де стихотворение называется "Колька": оба действующих лица знают друг друга по имени. Понимай, друзьями были* до того, как гражданская война за идеи началась. Дружба-де всесильна? И что ей – предвидеть наказание… Ведь не опьянением объясняется исчезновение из поля зрения лирического "я" наказания коллектива: кабак был после поступка.

Так зачем Светлову понадобились немыслимость и невероятность?

Затем что страна пошла неанархическим путём центральных приказов. Нет, речь не о попытке продолжить военный коммунизм после гражданской войны. Речь о неизживаемом пороке центральности власти как таковой и при НЭПе.

"…впечатления, вынесенные А. И. Рыковым, тогда председателем Совнаркома, из его поездки летом 1924 г. по приволжским районам. Наблюдения убеждали Рыкова, что причины недовольства деревни лежат далеко не в одних "ножницах" [цен: дорогие промышленные товары и дешёвые - сельскохозяйственные], даже далеко не в одной только экономике: деревня уже осознавала, что она недовольна и политической диктатурой компартии. Она брала эту диктатуру, как ее видела.

А в самой партии – драчка за первенство на самом верху.

Апологеты же централизма по-прежнему воспевают приказ и верность ему.

Для поэта, чувствующего, что только самоуправление есть дорога в коммунизм, оказалось возможным воспеть в условиях воспевания централизма аж вообще безуправление. И это безуправление оказалось – в условиях царствования в поэзии противоположного идеала – минус приёмом для выражения идеала среднего между этими крайностями – анархизма.

Безуправление в тексте + принятый примат централизма = анархизм как идеал.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/249.html#249

* - утверждение, что произошедшее основано на былой дружбе персонажей, сомнительно. По тексту там: ...И друг друга с дружбой НОВОЙ / Поздравляли на заре...