Щедрин. Кармен-сюита. Сухарев, Берковский. Песенка про собаку Тябу. Художественный смысл.

Художественный смысл – место на Синусоиде идеалов

С. Воложин.

Щедрин. Кармен-сюита.

Сухарев, Берковский. Песенка про собаку Тябу.

Художественный смысл.

Песня юмористическая. А раз так, то незначительность предъявленных в песне проблем предполагает наличие их в действительности размером огромным.

 

Верность и верность. Своей натуре.

На что не пойдёт слабый человек с отчаяния…

Я болен. Что-то вроде игромании. Я дожил до того, что не могу спокойно жить, если я не пишу статью, где открываю для себя то подсознательное, как мне кажется, и чему я нахожу какое-то количество подтверждений, - то подсознательное, что двигало художником, когда он творил своё произведение. Запой своеобразный. Озарение – счастье, а нет его – мука. Нескольких пустых часов не могу прожить спокойно.

И вот, в состоянии такого, лёгкого, отчаяния я велел себе попробовать вообще невероятное, как бы проломить стену – “понять” “Кармен-сюиту” Родиона Щедрина.

Но не так “понять” (см. тут), как это было в молодости, когда мне – чудо – посчастливилось “понимать” её, скажем так, натуралистически: “понимать”, кажется, каждую секунду звучания как поток сознания Кармен, - поток, который длится ровно столько (45 минут), сколько звучит музыка. Ну, чуть меньше, потому что сколько-то минут занимает поток сознания Хозе. Можно, впрочем, трактовать, что это просто ясновидение той же Кармен, для которой душа Хозе – как открытая книга. И тогда – никакого исключения: Кармен и только Кармен. Её мысли и чувства за 45 минут подряд. Нет. Ещё Рок несколько последних секунд отнимает себе в звучании, Рок, подводящий итог этой вот, промелькнувшей, жизни. А. И ещё в начале Он же, Рок, предваряюще резюмирующий, что, в общем, сейчас будет.

Так вот со времени того “понимания” я давно уж решил для себя, что это так называемое наивно-реалистическое понимание. Аналог которому, например, как девочки влюбляются в Андрея Болконского, абсолютно не догадываясь, что Толстой Андрея сделал таким, чтоб выразить своё фэ к эгоизму наступавшего в ту эпоху на Россию капитализма. Толстой незаметно, может, и для самого себя переходил тогда к своему толстовству, и… А девочки в школах (советских, по крайней мере) чихать хотели на Толстого. (Эгоизм… демонизм… девочкам нравятся такие…)

А может, именно тогда-то, из-за совковости вокруг, из протеста, девочкам и нравился Андрей Болконский. И что если и Родиону Щедрину по той же причине захотелось, тогда же, воспеть шлюху?

(Это я уже пробую вживаться в причины, побудившие Родиона Щедрина по-своему услышать Бизе.)

"Наступили бурные 1960-е годы отечественных “шестидесятников”. Родион Щедрин за данное десятилетие создал самое исполняемое свое сочинение - балет “Кармен-сюиту”” (http://www.c-cafe.ru/days/bio/36/031_36.php).

(На ловца и зверь бежит…)

Демоница ему предстала наяву…

"Следующим днем [шёл 1958-й год] мы свиделись в классе. Щедрин пришел с Радунским. Оба уселись на балетное классное зеркало. Урок начался.

Занималась я в черном, обтянувшем меня трико - была одной из первых, кто репетировал в купальнике-эластик. Черный французский купальник, ясное дело, был из волшебной сумки неутомимой Клары (тогда еще принято было делать класс и репетировать в хитонах).

Купальник к моей фигуре здорово подошел, выгодно выделив ее достоинства: удовлетворенно перехватывала свое отражение в зальном зеркале. То соблазнительные па Эгины, теперь часовая разминка в облегшем торс одеянии! На Щедрина обрушился ураган фрейдистских мотивов... Старикашка Фрейд победил…

И ночами мы, замерши, прислушивались, как продрогшие чекисты в по-прежнему исправно сопровождавшей меня машине слежки включали шумно детонировавший мотор, чтобы согреться…

В гостиницы нас не пускали. В паспортах штемпеля о браке нету” (http://www.ark.ru/ins/zapoved/zapoved/plisec.html).

(Это глава 29, “Щедрин”. Плисецкая пишет на потребу широкой публики. Поэтому соответствующее и выпячивает. Но нет дыма без огня…)

Да и Щедрин не стеснялся:

"добавил струнных (отвечавших за лирику) и ударных (отвечавших за экспрессию) в „сюиту“” (http://verfeda.livejournal.com/23416.html).

Но.

Что если эта обращённость к плебейским массам как раз и не может означать демонизма автора? (А эта адресация же выдаёт себя и тем, что Щедрин обрабатывать взялся столь знакомые всем мелодии. И адресанты ж не подвели: "самое исполняемое сочинение”, причём не балет, а чисто музыка; я раз слышал, что каждый день на земном шаре где-то исполняется “Кармен-сюита”.)

И что ж она выражает: общечеловеческие ценности, всему человечеству известные по опыту, или ценности не общечеловеческие, будущие, о которых не все, - но есть, есть, - мечтают? Ведь "шестидесятников” было два разряда: правые и левые. Правые, в общем, за капитализм, за преимущественно материальные (в том числе и сексуальные) ценности, за – в итоге – капитализм, реставрация которого в СССР из социализма должна состояться, и именно за такое будущее надо бороться, потому что имевшийся социализм хоть и был тяжело болен мещанством (вещизмом, в частности), но ещё дрыгался-сопротивлялся. Левые (новые левые, без кавычек, ибо в кавычках были – в итоге – тоже за капитализм, за вседозволенность), - левые-без-кавычек были за излечение больного социализма до стадии коммунизма в итоге, когда аристократы все (или творцы, или сотворцы) и – с разумными материальными потребностями, как по известной формуле коммунизма. – Итак, к какому разряду "шестидесятников” отнести Родиона Щедрина?

Не Майю Плисецкую. В той главе 29, “Щедрин”, слишком много сексуального и мало духовного (хоть в принципе у гомо сапиенса духовно всё, и секс; секс – такая, ницшеанская, скажем так, духовность). И лишь перед той главой есть не ницшеанская духовность касательно Щедрина:

"Природа наделила меня, спасибо Богу, хорошим музыкальным слухом и памятью. И я напела Брикам почти всю "Золушку" для домашней фонотеки. Так, для курьеза. С Щедриным мы знакомы еще не были, но он тоже был частым гостем тогда на четвертом этаже старого московского дома в Старопесковском переулке, без лифта. Они дали прослушать ему мое "хореографическое" пение - я изображала и погребовские барабаны (Погребов был ударником в оркестре), и звенящие флейты, и пленительные, терпкие прокофьевские мелодии. Брики говорили, что Щeдрина пение мое потрясло. Ну а дальше...” (Там же).

Дальше понятно, почему "Кончилось все тем, что, когда я пишу эти строки, - мы не расстаемся уже тридцать четыре года. Точнее, тридцать пятый пошел” (Там же).

Смею думать, что ведущим был и остался Щедрин, а не Плисецкая. Потому смею думать, что он был из левых "шестидесятников”. – Почему? – Вот почему.

Ведь если я прав, что музыка (вместе с балетом это представить трудно) отражает непрерывающийся поток сознания Кармен, то эта Кармен уже и не шлюха, не только крайне страстная, но и пронзительно богатая натура. То есть тип идеала Щедрина, по крайней мере, в 1967 году, высоковозрожденческий – гармония тела и духа. Сексуальность при слушании и вовсе отсутствует – есть только любовь: то к Хосе, то к Тореро, и ни в коем случае не совмещаются эти две любви. (Одна из причин трагедии.)

И именно из-за трагичности это у Родиона Щедрина не гармония другого рода, не барочная (барокко идейно – это соединение несоединимого). Барокко, в веках повторяющееся барокко, как раз в те годы, после хрущёвской оттепели, становилось идеалом высшей интеллигенции и вообще верхушки нашей империи Лжи. Так вот чего-чего, а лжи в образе щедринской Кармен нету. Щедрин, может, в пику этой империи Лжи свою “трансляцию фрагментов оперы Бизе” и сделал. Утверждая свой вариант гармонии. Судьба которого в империи Лжи трагична.

Да. Ведь трудно было в наше мещанское время представить мужчину, убивающего женщину из ревности.

И Проспер Мериме (а может, и Бизе), чего доброго, по той же причине в 1845 (и в 1875 году, соответственно) обратился к таким страстям: скучно стало жить в буржуазном обществе, ориентированном на пользу, а романтический бунт против этого тоже глуп…

И потому у обоих некоторая отстранённость (ну хоть, например, большим размером произведения сказывающаяся.)

А у Щедрина ж всё на лету… Как скачки мыслей.

(С балетом, - хоть он столько же времени длится, сколько и музыка, - не так. Там большая нагрузка на зрительные впечатления. Лично для меня балет оказался произведением о трагедии Хозе, душу свою в итоге убившего убийством Кармен; не то, что чистая музыка – произведение о Кармен, о поразительной глубине её души и верности СВОЕЙ натуре, натуре гармоничной.)

Не гармония и не могла получиться у такой чистой и страстной личности, как Родион Щедрин, которого в 11 лет, в 43-м году родителям пришлось отдать в Нахимовское училище, чтоб сын не сбежал на войну. Для него именно гармония и была естественною. Именно из таких-то, чистых и страстных, и получились левые шестидесятники.

Я извиняюсь за политизацию. Она диктуется нынешней жесточайшей информационной войной против идейных врагов в собственном “тылу”. А на самом деле стихийные левые шестидесятники тогда ни сном, ни духом не ведали, как их в будущем станут называть при необходимости заострять вопрос вплоть до политизации.

Чистота и страсть художника с необходимостью требовала для развоплощения в себя как в идею материала противоположного, сомнительного, что и дала Щедрину Плисецкая, не только гиперсексуальная (знаю через лично знавших эту семью людей), но и сверхостро политически провокационая (помню её замечание, что она очень даже понимает ситуацию согласия балерин дать концерт в Большом театре в честь взятия гитлеровцами Москвы в 41-м).

Таково самое глубокое искусство – противоречия, противоречия, противоречия.

*

В этой связи интересно посмотреть на песню шестидесятников, в которой материалом служит, наоборот, верность и умиротворение как на нечто естественное (слушать тут).

Песенка про собаку Тябу.

Стихи Дмитрия Сухарева

Музыка Виктора Берковского

 

О, сладкий миг, когда старик

Накрутит шарф по самый нос

И скажет псу: "А ну-ка пёс, пойдём во дворик!"

А во дворе идёт снежок,

И скажет псу: "Привет, дружок!" -

Незлобный дворник, дядя Костя, алкоголик.

У дяди Кости левых нет доходов,

Зато есть бак для пищевых отходов,

Зато у дяди Кости в этом баке

Всегда найдутся кости для собаки.

Я рассказать вам не могу,

Как много меток на снегу,-

Их понимать умеет каждая собака:

Над этой лапу задирал

Боксёр по кличке Адмирал,

А здесь был пинчер - мелкий хлыщ и задавака.

Мы дружим со слюнявым Адмиралом,

Он был и остаётся добрым малым,

А пинчера гоняли и гоняем

За то, что он, каналья, невменяем.

Увы, бывают времена,

Когда, криклива и дурна,

Во двор выходит злая дворничиха Клава.

Она не любит старика,

Она кричит издалека,

Что у неё на старика, мол, есть управа.

Нам дела нет до бабы бестолковой,

Но к ней гуляет Вася - участковый,

И Вася вместе с ней не одобряет,

Когда собачка травку удобряет.

Как хорошо, о Боже мой,

Со стариком идти домой,

Покинув двор, где ты как вор и правит злоба.

Старик поближе к огоньку,

А пёс поближе к старику,

И оба-два сидим, и радуемся оба.

Старик себе заварит чёрный кофий,

Чтоб справиться с проблемой мировою,

А пёс себе без всяких философий

Завалится на лапы головою.

1972

Как-то так всегда выходит, что если присмотришься к любой известной авторской песне тех лет, она оказывается произведением не прикладного искусства (у песен это усиление заранее, до сочинения, известного чувства), а произведением искусства идеологического (когда его порождающая сила творцом неосознаваема, а слушатель может эту глубину постигнуть тоже лишь в известной мере, подсознательно). И только потом, крепко подумав, бывало, доходишь – если повезёт – до художественного смысла песни, который, выраженный словами, оказывается нецитируемым, в чём-то противоположным материалу.

Так в этой, про собаку, казалось бы, наконец, противоречия не просматриваются. “В лоб” тихо воспета недостижительность ("Старик поближе к огоньку, / А пёс поближе к старику” и "Костя, алкоголик”) в пику достижительности ("левых доходов” и "к ней [замужней, за дядей Костей] гуляет Вася - участковый”).

А "Когда собачка травку удобряет”?

Недавно я слышал сомнительную контратаку патриотов на западную цивилизацию на её “территории”. Мол, русские послы при дворе Людовика XIV писали, что их величество "смердит аки дикий зверь". Самих же русских по всей Европе считали извращенцами за то, что те ходили в баню раз в неделю – безобразно часто.

Нашли в чём соревноваться.

Левые шестидесятники были принципиальнее: они – цивилизация, мы – культура.

Пусть даже они шутили, став на точку зрения собачки. Но в каждой шутке есть доля правды. Чего уж там – стесняться собачьего дерьма… Когда в человеческих отношениях всё больше "правит злоба"… А ведь она "правит” из-за достижителей.

Однако! Это ж – хоть и иносказательно – опять довольно “в лоб”: за своих и против чужих – это ж в чём-то одно и то же. Где ж противоречия?!

Хотя…

Песня юмористическая. А раз так, то незначительность предъявленных в песне проблем предполагает наличие их в действительности размером, хоть и юмористически же сравнимым с "проблемой мировою”, но… А лёгкая грустинка в юморе, - вместе с гонимостью старика даже презренной Клавой, вместе с его возрастом, состоянием здоровья ("Накрутит шарф по самый нос”), - всё это говорит о болезни общества и усталости с этим бороться.

То есть и тут – огромности. И с такими же, в общем, оценками. И можно усмотреть единомыслие Щедрина с явно левыми диссидентами, бардами первой волны.

И всё-таки политизация противна.

Но посмотрите, как хитро действуют враги. Сегодня присылает мне письмо американец, без комментариев:

""Реформа Петра была борьбой деспотизма с народом, с его косностью. Он надеялся грозою власти вызвать самодеятельность в порабощенном обществе и через рабовладельческое дворянство водворить в России европейскую науку, народное просвещение, как необходимое условие общественной самодеятельности, хотел, чтобы раб, оставаясь рабом, действовал сознательно и свободно. Совместное действие деспотизма и свободы, просвещения и рабства – это политическая квадратура круга, загадка, разрешавшаяся у нас со времени Петра два века и доселе неразрешенная” (В.О. Ключевский. 1958 г. Соч. Том 4, с. 221)”.

Понимай: вот, даже в позапрошлом веке, совсем не нынешние оранжевые, а разговор всё тот же: надо России отказываться от себя и вестернизироваться.

Что Ключевский западник – молчок. Что в позапрошлом веке не видно было угрозы человечеству от прогресса – молчок.

Капля по капле и камень точит.

Цель одна: сдавайся!

Так он хоть американец. А сколько в России проамериканцев?

Я ему и им отвечаю: “Так радоваться надо, что История так распорядилась, что сохранила хоть один народ, способный теперь показать человечеству, что спасение его от прогресса – в переходе к недостижительности”.

15 июля 2012 г.

Натания. Израиль.

Впервые опубликовано по адресу

http://samarabard.ru/board/viewtopic.php?f=137&t=3212

На главную
страницу сайта
Откликнуться
(art-otkrytie@yandex.ru)