Сам бы я до такого не додумался. Я это вычитал:

А ну, проверим.

Игорь Ильинский, комик, приглашён на роль Огурцова, исполняющего обязанности директора Дома культуры. Начальника. Такое у него было раньше – осмеивать начальство? Смотрим. – Вообще-то, было: “Однажды летом”. 1936. Тоже комедия и начальник – председатель автомобильного клуба по имени Телескоп. “Волга-Волга”. 1938. Тоже комедия и тоже начальник – Иван Иванович Бывалов, начальник Управления мелкой кустарной промышленности в г. Мелководске. – Пролетел я?

Огурцов, конечно, временно исполняющий обязанности. Просто, можно сказать, необходимость припёрла такого доходягу назначить. Но…

Но вот его первая речь:

И он открыл своё лицо, и лучше б не открывал – такая похабная рожа.

Причём он мог бы поднять маску со стола и на неё показать. Нет. Он же идиот. Он её надел ещё до приглашения секретаршей подчинённых к нему в кабинет. И кто-то аж испугался, войдя. Мы, зрители, ещё не понимаем, почему. Зато теперь нам это издевательство над дураком показывают с выдержкой. – Мы ж все за дураков считаем начальство. Я так точно так думал. Правда, через лет 10 после этого фильма, ибо пока я был студент. Мы целой компанией пошли смотреть комедию, чтобы ржать. И ржали, не понимая подковырки режиссёра.

Через 8 лет после фильма, я был выдвинут на изрядно большую должность и ужаснулся нравам начальства, с которым вступил в тесное общение. И через месяц подал заявление об увольнении с этой должности. И поклялся больше никогда в начальники не идти. И выдержал этот зарок. Но мне так и не пришло в голову, что воспитал меня так, в частности, Рязанов, тайный враг советской власти и строя лжесоциализма (как до меня дошло совсем уже в наше теперешнее время).

Взявшись поминутно искать едкость высмеивания, я сразу стал в тупик – надо ж этого Огурцова цитировать сплошь…

Централизм докатился? Или что-то такое бывало недавно, что нам, юнцам, видеть не привелось ещё?

Товарищ Ромашкина всерьёз согласна с предложением Огурцова дать доклад на 40 минут, после выхода докладчика из сказочного терема после 12-го удара часов.

А тенденциозный я думаю, не замах ли это на осмеивание всех нас, перед боем курантов в Москве по радио (телевизоров тогда в моём окружении не было) исправно слушавших речь генерального секретаря ЦК КПСС. По-моему, исправно мы слушали, если память мне не изменяет.

Далее.

Цензура.

Через 20 лет жена куратора от КГБ по нашему НИИ рассказала мне, что её муж ходит на рок-концерты и даже вмешивается в репертуар по ходу… Ну, у него работа такая. А этот Огурцов ведь из-за перестраховки. Я представляю (кино я с тех пор не пересматривал и забыл его), как оттянется Рязанов на этом смотре.

Так и есть. Но я больше к Огурцову не вернусь. С ним всё ясно.

Не ясно, зачем было делать такими стеснительными влюблённого в Леночку Гришу и бухгалтера, неравнодушного к зав библиотекой… Неужели насмешка над общепринятым официальным пуританством…

Гурченко (Леночку) Рязанов выбрал за смазливость, что вряд ли красота. Это над чем смех? А песню “Пять минут” – ницшеанская ценность мига, по противоположности являющегося образом такого Абсолюта, столь необходимого для ницшеанства, как Вечность. Миг – ценен, а всё остальное гори огнём.

Если дать себе волю, то силовые акты по отношению к Огурцову, без которых невозможно веселье, это насмешка над нами всеми, кто надеялся, что власть сама поймёт несовместимость тоталитаризма и настоящего социализма, и изменится.

А чтоб не застукали, начальник Телегин на балу оказывается очень лояльным к человечности.

О. Идея. Над чем издевательство доклада о жизни на Марсе?

Это было время прорыва СССР в постиндустриальную эпоху (освоение ядерной энергии и космоса). И вся страна отдавала предпочтение физикам перед лириками. Лично я к тому времени уже покупал солидные научно-популярные книги. Но у меня хранилась куча брошюрок серии “Научно-популярная библиотека солдата и матроса”. Это она меня заставила мечтать стать астрофизиком. Так вот над повсеместным порывом к знанию насмешкой Рязанова и является эпизод с докладом приглашённого Огурцовым типа из общества по распространению. Дальше именование не идёт.

К чему ещё придраться? – К всерьёз поданному народу на бале, как бездонному кладезю талантов. Каждый что-то да умеет, что можно показать на сцене на высоком исполнительском уровне. Например, у библиотекарши, вроде, оперный голос. Из-за серьёзности подачи получается насмешка по сути. Тогда как через четверть века рухнувший Советский Союз продемонстрировал, что не может уровень управления быть ниже уровня культуры управляемых. Наступившй капитализм резко понизил уровень культуры масс, озабоченных тем как просто выжить. То есть, если по-хорошему, то и нечего было Рязанову в 56-м смеяться, по сути, над культурной отсталостью масс, показом невероятной высоты его культуры.

Ну как? Сумел придраться? – Я б не придирался, если б и без Александрова (см. тут, тут и тут) давно уже не доказал бы сам себе, с удивлением от неожиданности, что Рязанов бесконечно разочарованный автор, вплоть до ницшеанской степени его подсознательного идеала, до желания убежать из Этого скучного-прескучного, безнадёжного мира хоть бы и в принципиально недостижимое метафизическое иномирие. А такой идеал, раз проникнув в душу, в ней остаётся навсегда.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/tochno-riazanov-izdevalsia-karnavalnoi-nochiu-5fed77a8d1a90641ca293047