Кому там ещё (кроме Нестерова) она почём зря приписала космизм?

"Судьба Странника — соединение родного и вселенского. Он — универсален, он стоит как бы вне времени и временных потоков мира и судеб. Идеи всечеловечности, вселенскости проявились в космизме с особой силой. Космизм связан со стихиями земли, воды и неба. Над Россией самые большой воздушный бассейн: она обречена на вечные грезы о полетах. Русский космизм Серебряного века связан не только с расширением сознания, долга и ответственности человека и человечества, но и с укреплением темы личного пути, персонализацией личного выбора. Н. А. Бердяев называет В. В. Розанова “гениальным выразителем русской религии родовой плоти, религии размножения и уюта”. Серебряный век на место равнинной религиозности ставит горную, расширяет границы и пределы внутренней жизни и внутреннего чувствования. Эта нелюбовь к нормативности, к контролированию жизни ярко проявилась в странничестве. Именно странничество вобрало в себя сам дух русского космизма с его желанием преодоления преград, вплоть до земного тяготения. Образ странника (и это хорошо видно на полотнах Н. К. Рериха) связан с далями, горизонтами, небесным зодчеством, нескончаемыми путями-дорогами во имя незримого Града. Традиция странничества связывалась на Руси с укреплением и обретением религиозного чувства. Странничество явилось своеобразным способом осмысления пределов пространства, его границ, переходов, а значит тайн и загадок. Именно религиозное чувство мыслилось В. В. Розановым в качестве важнейшего моста с Космической беспредельностью: “...ни в одном из видов своего творчества природа человека не является в таком величии и в такой красоте, как в творчестве религиозном. Нигде человек не переступает того тесного предела, которым ограничен он, и даже в науке, поднимаясь в высшие сферы умозрения, он остается только ничтожною частицей мироздания, он сознает себя отделенным от этого мира, потому что сознает этот мир как внешний объект своей мысли; и только в той отрешенности от всего личного, от всего временного и земного, которая составляет сущность религиозного чувства, человек освобождается от уз своих и сливается с Космосом. И только в этом чувстве человеческая природа является собранною в одно целое”. Именно религиозному чувству Розанов отводил главную роль в восстановлении утраченной связности человека и Космос” (Трофимова).

Странникам Рериха.

Надо признать, что красивое говорение само по себе может внушить, что угодно. И надо признать, что и религия спасения, и её враг, ницшеанство, будучи надмирными, похожи таки друг на друга. Только религия спасения всё-таки призвана примирить её исповедующего с нехорошестями Этого мира, а философское ницшеанство – трезвее. Суровее. Холоднее. И вот холодностью-то цвета Рерих и перешёл в философское ницшеанство. Оно, метафизическое иномирие, принципиально недостижимо, в отличие от христианского Царствия Божьего на небе для бестелесных душ спасённых. Радость от такого холодного ницшеанства только одна – умение его образ творцу создать, а восприемнику – воспринять. Подсознаниями (в первые годы и десятилетия нового появления ницшеанства в искусстве [оно периодически возвращается из небытия при страшных разочарованиях]).

Вот выпишем слова из цитаты, вполне себе описывающие метафизическое иномирие: "вне времени”, “нелюбовь к нормативности, к контролированию”, “незримого”, “беспредельностью”, “отрешенности от всего временного и земного”, “освобождается от уз”.

Розанов просто протаскивает ницшеанство под видом религиозности (раз в стране существует цензура).

Теперь посмотрим, чем Рерих выражает этот идеал метафизического иномирия, какой странностью - ожидаю преобладание холодных тонов. (У недавно рассмотренного Нестерова, помним, такой странностью было искажение пространства через ошибки с отражением в воде.)

На реальных фотографиях Гималаев всё-таки встречаются тёплые краски

в 13 случаях из 42-х.

А у Рериха в картинах со странником?

Рерих. Путь Андрея Рублёва.*

По-моему, Рерих нарочно тут акцентирует, что он не христианин. Вне "Троицы" рублёвской у него даже жёлтый цвет – холодного оттенка.

Теплота света свечи опять нарочно показана мизерной по сравнению со всем остальным.

То же самое. И даже в названии – уход от религии.

Вот эта кругом гладкопись мне представляется образом неизменности, отсутствием времени.

Читая теперь первое, что я написал о Рерихе (см. тут), я поражаюсь ошибке своей памяти. Она мне говорила, что я-первоначальный описывал Рериха почти так же религиозно, как словами Розанова Трофимова описывает. Но теперь читаю: “А по сути-то – неизвестно, куда звать. Неприятная неопределенность...”.

И я вспоминаю знаменательные слова:

"…всё материальное — это своего рода движение, служащее симптомом какого-то неизвестного процесса: всё сознательное и чувствуемое — это опять-таки симптом неизвестного” (Ницше Ф. Черновики и наброски 1882-1884 гг. https://cyberleninka.ru/article/n/f-nitsshe-protiv-metafiziki-i-essentsializma).

Это страстно выражен идеал принципиально недостижимого метафизического иномирия. И не то же ль у Рериха?

А никакой не космизм.

Впервые опубликовано по адресу

https://dzen.ru/a/Y-OGbSBuBSnCAHrr