А ещё не любят не мои читатели отправляться по ссылкам на мои статьи, - ссылки, которые я люблю делать, не любя повторяться и строя, в итоге, карточный домик стройной теории сложных взаимосвязей. На фига им? Это ж следить надо… напрягаться… соотносить – думать, в общем. – ЗАЧЕМ? Голова не для думания дана, а для осознания удовольствия, полученного телом. Глазами, там, или ушами. – Я же – как тот надеющийся влюблённый, мечтающий о взаимности: вот-вот и придёт. И что я в них нашёл, в не моих читателях? – Наверно, помню те редкие случаи, когда от моих слов человек буквально перерождался… Взаимность – достижима!

Ну и вот одно из таких перерождающих слов – тут, место, где я разобрал три первые стихотворения Маяковского. Головоломные. Но с ритмом и рифмой, которые мне позволили, сославшись на них, дезавуировать то безобразие всеобщее в мире вокруг и в скучных стихах (если головоломку нескучных стихов всё же суметь приблизительно понять).

Но есть ли что-то, подобное словесным ритму и рифмам, в живописи, которою – можно думать – Маяковский хотел в последнем итоге выразить тот же трагический (из-за неожиданностей) героизм, на какой указали чёткость ритма и рифмы в тех трёх стихотворениях?

Наверно, в живописи мне надо стиховые повторяемости (в ритме и рифме) забыть как конструктивные аргументы. В живописи, наверно, надо обратить внимание на роль повторов через наоборот.

Чтоб самому стало яснее, что мне забрезжило, разберём такую аналогию, которая почему-то всплыла в памяти.

У меня есть двое детей: сын и дочь. Прямые противоположности. Сын пассивный, дочь активная. Они оба привод в садик восприняли как беду. Но сын решил её как-то пережить. Забивался подальше и ни на что не претендовал (что устраивало воспитательниц). А дочь поступила иначе. Когда её привели первый (и последний) раз в садик, она легла спиной на пол и била в него ногами с отчаянным криком до тех пор, порка не успевшая уйти на работу мама её не подняла и не повела обратно домой, зарёкшись ещё раз пробовать её сюда привести.

Дочка тоже применила повторы. Но не конструктивно, а разрушительно по отношению к обычности, добившись всё же конструктива необычного – стала ребёнком, не посещавшим детсад никогда. (Была бабушка дома и, в конце концов, в принципе без садика обошлись.)

Бурлюк, товарищ Маяковского, ездил по Западной Европе, знал несколько языков, получал все манифесты футуристов, и Маяковского-живописца манифесты могли навести на ритм разрушения как, наоборот, средство для выражения созидания совсем не того, что разрушалось.

Рулетка, в общем-то, разоряет собравшихся на ней обогатиться…

Это похоже на возможное сомнение Италии, обделённой в Европе начала ХХ века колониями, победит ли она, если войной себе добудет новые, более богатые колонии. С другой стороны, иначе, чем войной, их не приобретёшь. И без них – никак. (Капитализм – по Фурсову – вообще такой, что не может без наживы на некапиталистической периферии.) Так что Италия, хоть и опасалась, но нарывалась.

Дочка, бия ногами в пол, была, наверно, более уверена в своей победе из опыта других побед (впрочем, не знаю).

У Италии её порыв к агрессии был не без опаски. Это был трагический героизм. Ему соответствовал такой призыв из манифеста футуристов 1909 года:

"…у бегущей лошади нет четырех ног: у нее двадцать…” (http://futurismo.accademiadellacrusca.org/txt/1.txt).

У Маяковского же была своя беда: за три ареста в бытность его эсдеком, большевиком, охранка его, ещё несовершеннолетнего, запугала и соблазнила политику бросить и отдаться искусству. А революционером он в глубине души остался, причём с верой, что революция вот-вот повторится. Но. Как быть с таким утяжелением? – Им тоже двигал идеал типа героического героизма.

И он прибег к разрушающему ритму многих неконцентрических кругов, когда у настоящей рулетки они концентрические.

Теперь остаётся только разобраться с моей идеей-фикс: есть тут где “текстовые” странности, свидетельствующие о наличии подсознательного идеала трагического героизма?

Я думаю, что сколько ни говорят о политизированности итальянских футуристов (они потом с фашистами сомкнулись), в самом начале они не были так политэкономически подкованы, чтоб осознавать, что они выражают интересы итальянского ущемлённого капитала. Ими руководил дух времени в Италии. Но.

"Первый манифест футуризма появился в печати на французском языке 20 февраля 1909 года в субботнем выпуске парижской газеты "Фигаро"” (http://belpaese2000.narod.ru/Univer/Ricerca/Tesi/vagnert.htm).

Сам Маринетти начинал в Париже. Он родился в Египте, учился во Франции . Увлекался литературой, в первую очередь французской. Выучился на юриста, а это ж далеко от политэкономии.

Нет. Его манифест состоял из 11 пунктов, а начальная буква его фамилии 11-я в итальянском алфавите. (Во французском М – 13-я.)

Но всё-таки можно думать, что пункты его манифеста зародились там в мозгу, где обретался подсознательный идеал.

Так же далёк от политэкономии Джакомо Балла.

Сложнее вопрос с картиной политически осведомлённого Маяковского. Он футуристский манифест прочёл. Но там же нет ни одного слова с корнем “полит”. Зато есть выпады против лени и логики, мифологии и мистики, пошлости и посредственности, и против культа древннх в искусстве. Привыкшему к иносказанию в условиях царской цензуры легко было отнести эти “фэ” к русскому самодержавию и капитализму.

Однако всё же, чтоб переплавить это в подсознательный идеал хватало неправедно задушенной политической страсти Маяковского.

Так что я, не сильно греша, могу счесть и ритм разрушения концентрических кругов рулетки счесть порождением именно подсознательного идеала.

И тогда – через мысль, а не непосредственно – могу сказать, что я понял картину Маяковского и поэтому она мне нравится. Хоть для непосредственного переживания – ерунда на постном масле. И не мои читатели меня не поймут.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/liubliu-ia-makarony-a-moia-nevesta-ih-ne-liubit-liubliu-ia-uglubliatsia-a-ne-moi-chitateli-ne-liubiat-5fb7d33fccd7953aaac2b0fe