С. Воложин.
Маяковский. Трагедия.
Кузнецов. Утро. Розанова. Композиция с поездом.
Почти художественный смысл.
|
Идеал скорой революции. |
Как в России родился футуризм.
Футуризм в России родился от двух причин: от торможения революции после поражения в 1905 году (ну и ненависти к предателям её) и от слишком далёкого во времени обещания символистами блага для всех. И, конечно, при чуянии, что она, революция, не задержится с приходом. (Последнее, собственно так и было; Лысков это именует: Великая русская революция 1905-1922 годов.) – Чувства в связи с этим выражаемые творцами были (в отличие от самой революции) довольно хулиганские. И адресовались – интеллигенции (остальные почти все были неграмотные), по большей части предавшей революцию. Футуризм – явление страсти и ненависти.
Так накрутив себя, я могу смириться с тем, что написал Смирнов в книге “Смысл как таковой” (2001):
"Область чистых смыслов, куда устремлялся символизм, упразднялась. Социофизическая действительность утратила признаки текста, и, наоборот, тексты культуры обрели признаки естественных фактов.
Футуризм сообщил смыслу свойство вещи… уравнял идеологическую среду с эмпирической. По этим причинам переделка вещей для Маяковского есть не что иное, как смена имен, обновляющая объекты, с которыми срослись единицы выражения:
И вдруг
все вещи
кинулись,
раздирая голос,
скидывать лохмотья изношенных имен”.
Мне легче усваивать не через стихи, а через живопись.
Кузнецов. Утро (Рождение). 1905.
Это – отрицаемый символизм. (О подробностях этой картины см. тут.) – Видим, символист постарался, чтоб его изображение было не как живое, а как именно живописный текст. С точки зрения футуриста этот текст – пустая болтовня на фоне того, что делается (или не делается) в стране. И от ненависти к болтовне футурист готов сделать свой текст абракадаброй. Дым паровоза – каляками-маляками.
Розанова. Композиция с поездом. 1910.
Футуризм сообщил смыслу [ненависти] свойство вещи [каляки-маляки]!
Впрочем, я цитату из Смирнова оборвал.
"Художественный смысл — это не то, что артикулируется, а то, как артикулируется, сам звуковой, графический или мимико-жестикуляционный акт”.
То есть Маяковский, написав, скажем, слова не в строчку (как принято в прозе, а перед нами верлибр, он не связан правилами рифмы или метра и потому похож на прозу), а в столбик, тем самым кричит такой смысл: “Да где ж ты, революция!”.
Понять это могут немногие. Тем самым, агитируя за революцию, явление массовое, агитатор становился… индивидуалистом. Потому массе его было не понять. Оскорбление общественного вкуса стало общим средством выражение своего “фэ” мещанам (боявшимся революции) со стороны бегущих впереди революции.
Тут была принципиальная возможность выходить вон из искусства вообще, - которое есть условность, воздействующая непосредственно и непринуждённо, - в жизнь, воздействующую непосредственно и принудительным образом.
Процитированный Смирновым стих – это из пьесы “Трагедия” 1913 года, это слова персонажа, именуемого “Человек без глаза и ноги”. Читать эту вещь обычному человеку это издеваться над собой.
С другой стороны, некая условность всё-таки сохраняется. Означаемое (революция) не тождественна означающему (столбцу слов верлибра, каляке-маляке изображения дыма). Посвящённых этим можно в принципе отвадить от смены частной собственности на общественную. Чем воспользовались в будущем власть имущие капиталисты при утилизации в своих интересах сексуальной, психоделической и цветных революций.
Остаётся вопрос, связанный с моей идеей-фикс, что художественное только то, что несёт следы подсознательного идеала автора – странное. Могу я из своих таких соображений назвать упомянутые произведения футуризма художественными? – Думаю, в малой мере. Тут скорее вполне осознаваемый выпендрёж. Хотя… политэкономическое вполне можно считать подсознательным идеалом социализма.
24 августа 2020 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
| На главную страницу сайта |
Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |