С. Воложин
Коржев. Влюблённые.
Художественный смыл
|
Монументальностью выражено ж… личное! Коржев возвращал героизм от поворота к омещаниванию (без утраты ценности личного). |
Вот вопрос: почему это не волнует?
Коржев. Влюблённые. 1959.
Попробую раскачать себя чужим вживанием в то время:
“Предательство государства со стороны высшей власти в период репрессий, молчание и невмешательство многих руководителей партии вызвали возмущение. Растерянная художественная интеллигенция не знала, какую позицию занять в отношении власти; страх вызвал смятение, неуверенность в идеалах, слов карьерных достижений, сомнения в верности идеологического пути. Единственными, кто не поддавался борьбе страстей, кто являл собой невозмутимую силу, противостоящую интеллигентским метаниям, были обычные рабочие, трудяги, выстоявшие в войну и не участвовавшие в 1930-х годах и позже в политических баталиях. Именно они безбоязненно выступали на партсобраниях с осуждением руководителей, именно они поднимали голос и открыто выступали против нищенских условий существования. Достаточно вспомнить новочеркасскую трагедию [расстрел в 1963 г.], чтобы понять, кто мог в те годы противостоять антинародной политике власти. Нравственная стойкость рабочих, обычного трудового люда была отмечена и привлекла к себе внимание общественности. Искусство как бы заново осознало роль рабочего человека в действии и постаралось оценить его нравственные качества…
Коржева интересует не только правда жизни, растерянная общественным сознанием к тому времени, когда он начинал свой творческий путь, но и судьба человека. С начала 1960-х годов, после долгих лет забвения, судьба личности, подмененная было судьбой коллектива, в котором личность выпадала из поля внимания искусства, вновь обрела реальность. Повесть М. Шолохова “Судьба человека”, позднее воплощенная С. Бондарчуком в кинофильме, сигнализировала о направленности общественного внимания. Что стало с человеком после Второй мировой войны и каковы судьбы страдальцев, прошедших через столь тяжкие испытания? Эта тема не могла не окрашиваться этически…
Изображая эту пару, расположившуюся рядом с мотоциклом, художник явно не договаривает что-то важное из их прожитой жизни. Ясно только, что перед нами ее драматический финал. А недоговоренность обязывает домысливать судьбы персонажей, следуя заложенной в живописи драматической интонации.
После многочисленных сюжетов с героическими и трудовыми подвигами, кочевавших из картины в картину, снижение героического пафоса до бытовой темы, рисующей простых людей в обыденной обстановке, казалось кощунством над великим предназначением искусства. Коржев в своем произведении снял ложный глянец неправды и вернул теме судеб людей человеческое измерение. Монументальная композиция придала теме значительность, укрупнив проблему судьбы человека, его трудного настоящего и, очевидно, нелегкого будущего. Сообщив теме нравственный ракурс, Коржев начал борьбу за воплощение искусством жизненной правды, какой бы она ни была. Это была новация по смыслу и содержанию, отнюдь не меньшая, чем перевернутый унитаз Дюшана” (Манин. http://www.artpanorama.su/index.php?category=article&show=article&id=48).
Ну… Насчёт “начал” за жизненную правду, “какой бы она ни была”… Я боюсь, что ещё передвижники её начали. В России. А во Франции – Домье.
Другое дело, что коржевские герои сумели принять что-то в отвергаемой действительности. И оттого – монументальность. Монументальность всегда позитивна.
Сама она обеспечена крупным планом и полным изображением фигур. И что на всю картинную площадь они распространены.
Ещё – понятие “типажности… седой немолодой человек с дубленым, обветренным лицом. Этот же тип, но с некоторыми модуляциями, можно усмотреть <…> и в персонаже из картины “Поднимающий знамя”…”
1957.
“Возникает типология образа времени”.
Ну. Если смотреть одну картину – не заметишь… И “Коржев в этом смысле продолжает традицию не только русского, но и мирового искусства”. Так что открытия нет и тут. Правда, что смотрящему до открытия и истории мирового искусства. – Я смотрю, и меня не волнует.
А должно бы:
“…идея некоего фатума. Люди страдали за общее дело, терпели лишения за человечество, вышли калеками из борьбы за правое дело, и…”
Какой страшный трудовой загар у обоих. Какая плохая галька на этом пляже, где они устроились покайфовать на отдыхе. Какой угрюмый закат. У неё на руке кольцо. Чья-то жена. У него кольца нет. Бобыль. Влюблённые. О чём мужчина так тяжело думает? Не гимнастёрка ль на нём? 14 же лет после войны.
Так называемый “суровый стиль”…
“Его композиции необычны, они сводятся к фрагменту, в который художник старается уместить свои представления о человеке, рассмотрев его в увеличенном масштабе, скрупулезно и предметно описать его облик”.
Ого-го, как много герой имеет – целый мотоцикл. (Фрагментарность особенно на этом мотоцикле видна.) Так то-то и оно, что плевать на МАТЕРИАЛЬНОЕ вознаграждение!
Это меня должно бы разогреть: очень близко к моей собственной идее-фикс.
И тень противоречия ж есть: влюблённые, а… такая скудость. Так то-то и оно, что тень. Всё ж тут по логике: какая жизнь – так и чувствам отдались. Нет противоречия! Всё – плохо.
Ведь у того же Дюшана (см. тут), когда открывается, что “Информация же <…> не о себе самой, а о чем-то ином, более существенном” (Турчин. http://fege.narod.ru/librarium/turchin/turchin.htm), - что информация не об унитазе, а о ненависти к ловкачам от искусства, бездушным, и ухитряющимся зашибать большие деньги за свои профанации, - тогда ж аж в какую-то экзальтацию впадаешь. – Что значит противоречивость!
Но.
И ведь тем, что нет противоречия, рождающего загадочность, желание разгадать, постичь и получить озарение от постижения, что всего этого нет – этим же не объяснишь, почему не трогает… Вон (см. тут), Сидоров, тоже шестидесятник, тоже без противоречия, а ведь как сладко ноет сердце от его идиллий. Я ж от крестьян так же далёк, как от рабочих.
Гос-споди! Да что ж это за загадка, человеческая душа в её общении с… чем?
Понял!
Подсознательного нет у Коржева. У Дюшана тоже нет, но очень уж большая дистанция от того, чем выражено, до того, что выражено. Из-за такой дистанции постижение всё же достигает категории озарения. Как в случае с переходом из подсознания в сознание. У Сидорова общаются подсознательное художника и зрителя. А с Коржевым о подсознании и речи нет. Расстояние от “чем выражено” (монументальностью, суровостью) до “что выражено” (сила духа) – невелико. – Вот и не волнует.
Или просто потому не волнует, что какая-то катаракта закрывает мне, духовному, но не душевному, просто видеть противоречие: монументальностью выражено ж… личное! Ну кто когда так поступал? – Да никто. Я читаю: “снижение героического пафоса до бытовой темы”, - и в упор не постигаю, что мне говорят же о противоречии. – Потому меня картина не волнует. Я – дальтоник своеобразный. Катарсис от столкновения противочувствий потому и называется возвышением чувств, что это – третье переживание. Первое – героизм, рождается от монументальности в картине. Второе – бытовизм, так сказать, – от бытовой темы.
Но как же прав ницшеанец Мамардашвили!
“…могу ли я, захотев иметь мысль, этим хотением ее получить в следующий момент? Или – взволноваться, захотев взволноваться? Вдохновиться, захотев вдохновиться? Есть масса событий в мире, которые нельзя получить таким образом. Нельзя получить мысль, захотев получить мысль, и нельзя взволноваться, захотев взволноваться. То, что случится через момент, следовательно, не вытекает из того, что было перед этим”.
Нарушение причинности – потому ницшеанство. Но, слава богу, Коржев не ницшеанец. Его пафос – не апричинность, а соединение несоединимого. После эпохи героизма всегда соединение несоединимого наступает.
Головой я понял. А чувство всё равно не охватило.
Но художник не виноват. Я виноват.
27 марта 2014 г.
И я не виноват при том. Минута виновата. Через день я по телефону рассказывал товарищу эту картину, и у меня дыхание перехватило. Он даже подумал, что связь испортилась.
Но и виноват я тоже. За другое. За то, что ошибочно написал: “После эпохи героизма”. Никакое не “после”, если вспомнить другие картины Коржева того же времени и стиля – сурового. Тот же “Поднимающий знамя”… Разве это “после”? Это возврат! Иначе неверно было б именоваться шестидесятником. Коржеву был 31год. Он не был ничем не замаран. Перед ним всё только начиналось. Он возвращал героизм от поворота к омещаниванию (без утраты ценности личного). 22 мая 1957 года на собрании представителей колхозников Хрущёв бросил ставший знаменитым лозунг: “Догнать и перегнать Америку!” А Коржев ему в ответ – “Поднимающего знамя” и “Влюблённых”.
Говорят, жизнь прожить – не поле перейти. Вот так же и с постижением* картины.
28 марта 2014 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
http://www.pereplet.ru/volozhin/212.html#212*
- Лодку не заметил, камушек на кольце не заметил. Автор просто замечтался…- Камушка на кольце нет. Достаточно посмотреть на другую репродукцию.
А лодка, да, есть. Второе транспортное средство.
И если хотеть меня упрекнуть в субъективизме, то обе мои невнимательности тяжёлые. С фактами, а не голословным был бы упрёк. Ибо в первой репродукции что-то, напоминающее маленький камень таки есть.
А важно для моего вывода, чтоб камня не было, чтоб жена была чужая. Чтоб перед нами была некая аморальность. Чтоб именно крайности сталкивались: монументальность, общее (которые мыслятся высокоморальными) с личным именно аморальным. Тогда как раз середина и есть Гармония. И рушится рассуждение, если тут незамужняя женщина.
Лодка же, наоборот, играет в мою дудку. Не “он” привёз “её” на мотоцикле (на ночь глядя и на дикий, пустой к ночи, пляж), чтоб помиловаться. А она приплыла на лодке на условленное место. И не помиловаться (подстилки нет, галька - ужасная). Какую-то тягостную проблему решать (потому у “него” такой непреклонный вид.) Да и нет на тяжёлом советском мотоцикле М-72 заднего сидения.
Его и в картине нет.
Не на чём было “ему” “её” привезти. Лодка (плывущая тихо и как-то перекликающаяся с аморальностью) и мотоцикл (гремящий и как бы общественный) создают такую же пару, как личное и монументальное – для выведения среднего, Гармонии.
Всё это – литературность и дурной живописный вкус. Не сравнить с таким:
“…воздействие с помощью неожиданных проекций и ракурсов, резкого укрупнения и высокой конкретизации отдельных фигур, акцентированной кадрировки изображения, поднимающих значение фрагмента до уровня социального символа эпохи”.
Обрезать мотоцикл на половине фары, а моря дать столько, что его и не узнать случилось – это таки что-то. Это, наверно, даёт понять, кто тут главный – люди. Нравственная тема…
Или вот: “Охваченные общим силуэтом, они образуют слитную группу людей, связанных духовными узами взаимного чувства”.
Действительно. Но, в своём пристрастии к противоречивости я б хотел, чтоб что-то на изобразительном уровне было сказано и касательно противоречия в позах: она льнёт, а он не поддаётся. С дальнейшим осмыслением типа – он – общее, она – частное, личное.
Но главное в упрёке мне – нечто очень глубокое: в чём научность разбора? Не в том, по большому счёту, беда, что я чего-то не заметил. А в том, о чём пишут Сокал и Брикмон: “"наблюдение аффицирует наблюдаемого"” (
http://psylib.org.ua/books/sobri01/txt12.htm). Аффинаж есть очищение от примесей. Я обнаружил противоречие монументального личному и успокоился. А это ж мало. Надо ж ещё искать противоречия. И в найденных – смотреть: наводит их “равнодействующая” на Гармонию или нет.Вон, упрёк выявил противоречие гремящего мотоцикла тихой лодке. Позволяет это противоречие усматривать намёк на Гармонию?
Но и того мало. Надо искать ещё и ещё противоречия, и с ними проделывать ту же операцию.
Вот, например, проверим противоречие отлично начищенной туфли на правой ноге, какой-то хламидного вида гимнастёрке и облупленной кое-где краске на мотоцикле.
Вид гимнастёрки говорит о крайней бедности “его”. Идя на свидание, туфли-то он начистил до зеркального блеска. А вот сменить гимнастёрку, в которой он, чего доброго, работает (подозрительная чернота на левом рукаве), ему просто не на что. Куда он ухлопал зарабатываемые деньги? – На мотоцикл. Он не мог его, вернее, немецкий BMW R-71, с которого скопирован М-82, привезти с войны в качестве трофея. – Почему? – Потому, что, судя по его натруженным рукам и их загару, он работает на тяжёлой физической работе. То есть он на войне был не офицер. Только те могли привезти в качестве трофея аж мотоцикл. “…военнослужащему разрешалось отправить на родину восьмикилограммовую посылку. Вот тут-то и начиналась великая советская справедливость. Она распространялась только на солдат. Офицеры уже имели другую разнарядку. Им разрешали посылать ящики. Причем вес ящика не ограничивался. Командование определяло только размеры ящиков”. То есть… И стоил он… “в свободной продаже М-72 не появлялись. Тем не менее, на стихийном автомобильном рынке на Спартаковской площади эти машины встречались довольно часто – просили за них в среднем по 25 тысяч рублей”. – Понятно, почему наш герой ходит даже на свидание в гимнастёрке через больше чем 10 лет после войны? Но зарабатывает он крупно. И вид у него – царский. Осанка… Мощная шея… Посадка головы…
Через пять лет после создания этой картины лично я уже понял, что начальники – это группа аморальности и раз навсегда запретил себе идти в эту группу. Так герой картины – при такой важности облика – точно, что то же самое постановил и для себя. Ибо не может быть, чтоб такого не выдвигали в начальники.
И я могу предположить, что перед нами тип беспартийного коммуниста, считающего партийных аморальными. То есть – с нравственным идеалом Гармонии, раз так противопоставлены поношенность гимнастёрки и начищенность туфли.
И – вот уже три пары противоречий наводят на одно и то же – нравственную Гармонию.
Это уже что-то значит, чтоб квалифицировать данный разбор как объективный, а не субъективный? Или я всё же невольно что-то подогнал? И аффинаж присутствует, мне не видимый?..
17 апреля 2014 г.
| На главную страницу сайта |
Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |