Я б на выставке ни за что не остановился перед таким произведением.

Несмотря на явный поиск художницы в области сочетаемости цветов. Поиск был только не с целью соревнования с жизнью, "с природой в насыщенности и яркости тонов” (Википедия), а, наоборот, для выражения… ценности смерти. – Ну в самом деле… Положенные рядом дополнительные цвета (в какой-то "традиционной RYB-модели”) оранжевый и синий

и жёлтый и фиолетовый

повышают их взаимную контрастность. А у Якунчиковой как-то нет. Она для этого что: нарочно загрязнила оранжевый и жёлтый? И сдвинула синий к фиолетовому? Как и нарочно выбрала некрасивую женщину? Она славит уход из жизни?

Я тем, кажется, объяснил сам себе мимоходом, почему б я, человек целеустремлённый (я даже почти никогда не скучаю), не обратил бы внимания на этот офорт на выставке среди других произведений: я весь на Этом свете, даже когда на секунды – не дольше – вживаюсь в воспевание того света христианства и ему подобных мироотношений или в образ ницшеанского иномирия (противоположного тому свету).

Так мне теперь интересно покопаться в работе Якунчиковой из-за того, что я недавно для себя вывел (у меня всё не просто, а через причинно-следственный вывод), что зря называли многие произведения искусства декадентскими, упадочными, спокойно-позитивно или хваля приемлющими смерть и Зло. Зря. И уж совершенно зря декадентские таки вещи считали выдающимся искусством.

Вывел я это на стихотворении Бодлера (см. тут). Он же обращается к обычным людям, к смерти и Злу относящимся негативно. То есть хвалить смерть и зло таким людям нужно позитивными словами. Так? А он то и дело срывается и хвалит словами негативными. – То есть плохо справляется с хвалой. Плохой поэт, когда воспевает Зло.

Я его срыв в плохого поэта объяснил тем, что от головы, а не от души сочинено. Если выразиться точнее – от вдохновения осознаваемым идеалом Зла он пишет свои “Цветы зла” (это вот словосочетание как раз качественное). А не от вдохновения подсознательным (и потому могучим) идеалом.

Более того, у меня получилось, что сатанизм (декадентство) и не может стать подсознательным идеалом. Ибо подсознательность идеала естественна. Она произошла одновременно с человеком и искусством. То в тот момент было синкретичным (и прикладным и неприкладным). Ибо сознание только-только происходило. (Кто меня читал ранее, знает, что прикладным я называю порождённое знаемым, а неприкладное – подсознательным идеалом.)

Вот. Потом искусство из своего синкретичного состояния раскололось на прикладное и неприкладное. Неприкладное исторически изменялось по кругу: одного и того же типа идеалы следовали всегда в одном порядке друг за другом путём незаметных постепенных превращений друг в друга. И их считанное число, сосчитать можно на пальцах двух рук. И они – естественные. А то, что знаемого происхождения – бесконечно числом. Так сатанизм в число естественных не попадает – он против жизни. Против жизни можно быть только противоестественно, сознанием, но не в качестве подсознательного идеала это иметь. Т.е. Бодлер был обречён стать плохим поэтом, когда жизнь его довела до воспевания Зла.

И вопрос теперь, можно ли не поэта, а живописца (Якукнчикову) поймать на плохости из-за осознанности своего замысла? Грязность цвета можно приравнять – как с Бодлером – негативным (для обычных людей) словам?

Впечатление, что можно.

Тогда прав Стасов:

Тогда рушится моё предположение (тут и тут), что Стасов (испорченный поветрием пронародной идейности), нападающий на Дягилева, всегда не прав (ибо за прикладное искусство), а Дягилев всегда прав (ибо за неприкладное).

Стасов-то критикует выбор Дягилевым для выставки вещи Якунчиковой. А та, оказывается, не от души декадентка, а от ума.

Или Дягилева можно простить: и на старуху бывает проруха…

Дягилева, впрочем, можно понять. Его ж, индивидуалиста, угнетал не только утилитаризм предыдущего искусства (передвижников, болевших за угнетённый народ), но и того, искусства, коллективизм. А сатанизм (декадентство, как его вид), хоть и утилитарно (обслуживает в общем-то знаемое – хвалу Злу), зато индивидуалистично (я исключаю из внимания коллектив таких индивидуалистов, которые сообща хотят покончить собой {такое, наверно, было}). Дягилев сознанием был за красоту. А за красоту можно считать умение чем-то выразить что-то, пусть и знаемое в общем-то. Якунчиковой же удалось выразить приятие смерти (если я правильно понял её вещь).

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/velikii-stasov-rvet-i-mechet-5f5a1bf1d5e15d30de806a3b