Опять, и опять, и опять буду повторять, что надо создать систему музеев околоискусства.

Вот смотрите, например, как пеняет художник Колесников на какое-то обожествление понятий, относящихся к искусству:

“Вдохновение - это когда наступает озарение, божественные голоса шепчут мне с неба идеи и ангел водит моей кистью... шутка. Мне кажется, это такое квазикультурное понятие, придуманное для недалеких зрителей, чтобы придать личности художника некий флер загадочности. У меня вызывает отторжение само это слово, еще больше мне не нравится слово “духовность”, из этого же разряда - никто не знает, что это и каждый засовывает свои значения, а слово само пафосное, и вроде близкое к религии, и сразу такое значимое, и им можно кидаться направо и налево. Вдохновение - это состояние очень хорошей и эффективной работоспособности, не более. Этого состояния можно достичь разными способами, Делакруа, например, поговаривал, что для вдохновения ему достаточно стаканчика хорошего вина” (http://geometria.ru/blogs/culture/29814).

Загадочности, мол, нет.

Интересно, сказал ли бы он, что и подсознания нет?

Если б сказал, можно было б показать ему несколько экспериментов, выявляющих подсознательное.

Показать и вам, читатель?

Я просто дам самоцитату.

“Произнесите вслух вот такие слова:

PENSIL

PEN

BUS

BOP.

Никто не прочтет четвертое буквосочетание по-русски. На втором-третьем слове в человеке уже успевает выработаться так называемая установка. В данном случае - установка на латинский шрифт. Человек не осознает ее, но она есть. И опыт с четвертым словом ее обнаружил”.

Я писал это давно. Интернета тогда не было. В моём личном большом англо-русском словаре слова “вор” не было. Мои испытуемые, на которых я проверял слово, английский не знали хорошо. Но для понимания, что я хотел сказать, по-моему, и теперь этого опыта хватает, чтоб признать, что подсознательное существует. Да ещё такое подсознательное, которое возможно перевести в сознание. В самом деле, достаточно продолжить перечень русских слов, написанных латиницей, схожей с кириллицей, и вы перестанете читать их вслух на английский манер.

В общем, подсознательное есть.

А перевод в сознание, - с этим, я надеюсь, все согласятся, - заключается в возможности объяснить происшедшее с вами словами: “выработалась установка на латинский шрифт, а потом разрушилась и сменилась установкой на кириллицу”.

Остаётся признать, что кое-что из называемого искусством выражает подсознательное в художнике (а иногда и в целом обществе), но то подсознательное поглубже установки на шрифт, и после того, как оно в произведении выражено, художник обычно не способен его перевести в слова.

Как, чаще всего, и потребитель искусства.

А критик – способен.

Не всякий, но в принципе…

(В случае с искусством сло`ва слова` текста произведения есть всего лишь материал, как краски у живописца, а не то, что хотел сказать мастер слова.)

Если со всем этим согласиться, то отнестись серьёзно к словам Колесникова об отсутствии загадочности нельзя.

Проверим.

В одной статье (см. тут) мне удалось (еле-еле, чуть было не счёл, что скрытого там у Колесникова ничего не было) открыть для себя, что он хотел сказать произведением, называвшимся ““Путин” и “Медведев”. “SIGNATURE””. Что он сам говорил по поводу этого произведения, я тогда не читал. А теперь вот в вышеуказанном месте прочёл:

“Сейчас я работаю над серией “подписи” делаю портреты одних политических деятелей подписями других [крошечными, я понимаю, подписями; настолько крошечными, что при тех разрешениях, которые обеспечивает интернет, различить их при увеличении масштаба изображения не удаётся, и приходится верить на слово], скажем, Путина подписями Медведева и портрет Медведева подписями Путина. Это довольно простая, как мне кажется, даже для обычного обывателя мысль, комментирующая довольно интересную ситуацию в нашей стране - не понятно кто главный, между ними есть какой-то договор о распределении ролей и всем понятно, что Медведев стал президентом благодаря Путину и Путин не ушел с политической сцены исходя из гарантий Медведева. Можно об этом написать статью, провести исследование, я как художник решил сделать вот такую серию работ”.

Так вот в этих словах есть два: “не понятно”. Они ключевые для такого квалифицирования стиля этого произведения: это постмодернизм.

А постмодернизм выражает разочарование во всех идеалах, ни одного, мол, нет, чтоб было достойным быть идеалом. Энциклопедия “Постмодернизм” это понятие определяет в качестве “дистанцирующегося не только от классической, но и от неклассической традиций”. Дистанцируется не только от, но и от… Так что, если согласиться, что что-то выражает искусство, то здесь оно выражает пофигизм.

И теперь скажите, если соотносится колесниковское “не понятно” с постмодернизмом, то Колесников себя понимает как пофигиста, или не понимает?

По-моему, недопонимает.

И не замечает, что имеет дело с подсознательным в себе, то есть с некоторой загадочностью.

Его возражение можно понять, со стороны глядя. Ведь загадочное он сам оценивает как “пафосное, и вроде близкое к религии”. Нечто сверхценное. Идеал. А как же его подсозательному, утвердившемуся на отсутствии идеала, вдруг признать идеал? – Не может. – Вот и лишает вдохновение того, от какого корня слово это происходит – духа, духовности. И – не замечая вранья, искренне снижает вдохновение до “эффективной работоспособности”.

А в названии произведения применяет кавычки…

Он же учился грамоте, выучился… И применяет грамотность автоматически, то есть бессознательно. Поставил кавычки и недоосознал, что перечеркнул этим ту неприятную ассоциацию, которую вызывает у всех рядоположенность Путина и Медведева. Она-то, неприятная, это вовсе не пофигизм. Когда же он поставил кавычки, он превратил своё “высказывание” в шутку и… перечеркнул неприятную ассоциацию. И с чем оставил зрителя? – Ни с чем же! Что и хотело его подсознание, и что не совсем дошло до его сознания.

Неприятная рядоположенность столкнулась с шутливостью кавычек, неприятная рядоположенность столкнулась с замечательностью того, как выглядят президенты, скрытое художником выражение воли каждого из них (крошечные подписи) в продвижении вверх другого сталкивается с разоблачением художника же… Все эти противоречия и оказываются применёнными как раз для того, чтоб выразить иначе невыразимое подсознательное – пофигизм.

Надо признать разделение искусства на прикладное и идеологическое. Прикладное выражает осознаваемое, идеологическое – подсознательное.

И тогда исчезнет много неприятностей у власти, когда против неё выступает прикладное. Оно призвано усиливать известные чувства. Оно заранее всё знает. Оно не пользуется противоречиями. Выражается прямо (“в лоб”) или иносказательно (чем-то – о чём-то, что тоже почти “в лоб”). Его поэтому легко отличить от выражающегося сложно, противоречиями, и потому непонятного.

И надо назвать неидеологическое искусство околоискусством.

И всё!

И запретить Государственному (государственный же!) центру современного искусства иметь дело с произведениями околоисксства. И тогда тот не смог бы в конкурсе "Инновация" присудить премию акции арт-группы "Война" “Х…й в ПЛЕНу у ФСБ!”.

Вот тут-то нет-таки ничего загадочного. Разве что не знаешь, что напротив этого разводного моста расположено здание питерского ФСБ.

Ненавидят ФСБ некоторые сограждане - пожалуйства, вот вам для усиления вашей ненависти и издевательства. В музее околоисксства будут какой угодно величины фотографии или видеозаписи этой акции. Политических преследований в России нету. Зато и государственного поощрения выражения ненависти к Путину тоже не будет.

А то смешно.

Тот же Колесников со своим: “Мне очень нравится то, что сделала группа “Война”…”, - не сможет это аргументировать современностью этого произведения искусства:

“Искусство имеет свою историю, свою логику развития, и всегда важен момент инновации. Например, Леонардо придумал сфумато, это воздушность, дымка такая, после него тысячи художников делали это сфумато и, возможно, многие делали лучше него, но они не новаторы, они шли по чьим-то стопам. Так вот современное искусство это та область искусства, в которой проговаривается это новое слово, то, что предположительно останется в истории” (Там же).

Колесников же тут, - вполне в соответствии со своим пофигизмом, - свёл искусство к открытиям в технике, к ремеслу, к результату “эффективной работоспособности”. Сам он, придумавший не штрихами изображать, а подписями, конечно, обеспечил себе место в истории изобразительного ремесла, наряду с изобретателем сфумато Леонардо.

Но есть ли новинка в рисовании на мостовой? – По-моему, нет.

А в том, чтоб выливать краску прямо из канистры? – Ну да, наверно.

Но это всё – для третьих музеев: истории изобразительного ремесла.

А я – о музеях и чествовании творцов произведений, выражающих подсознание. Леонардо таки своё подсознание своим сфумато выражал (см. тут). И хвала ему не за сфумато, а за то, что им в том числе “мягко учительствовал, даже этого не осознавая”. За недосознанный пофигизм хвала и Колесникову в его сдвоенном портрете.

Но пусть не будет хвалы такого рода арт-группе “Война”.

А то ведь как звучит: лауреат премии Государственного центра современного искусства.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/112.html#112