Вот такую ересь вынес я в название. По странной ассоциации. В писаниях о художнике Бойчуке, как выразителе неовизантизмом украинства, так сказать, упомянули Наталью Гончарову, а в той я обнаружил (см. тут) выразительницу анархии (без центральной власти). А что такое Запорожская Сечь, как не воплощение анархии? Махно? Майдан? Вообще украинство… (Прощу отвлечься пока от того, что анархия себя политически опозорила, раз за разом применяя насилие. Прошу думать только о федерации федераций, о разительной альтернативе всему, что известно о политическом устройстве.)

Если анархия была сверхпорывом, которому аж революция и военный коммунизм (со всей последующей советской тенденцией – вопреки слову “совет” – к централизму) была отсталостью, то ясно, что прославляющая анархию живопись с необходимостью должна оказаться авангардизмом. Ну авангардизм как-то ж родствен прогрессизму. И если в мире сейчас главный конфликт между прогрессизмом (Западом) и традиционализмом (Россией), а Украина пошла на Запад, то ясно, что обслуживающие такой поход идеологи с внимательностью относятся к Бойчуку, тем более что он был расстрелян в 30-е годы. Да вот только… "за “контрреволюційний традиціоналізм” і “національну форму”” (Вiкiпедiя).

Так на эти слова наплевать, наверно, можно. Тогда коммунизм понимался как прогрессизм (про экологический конец света из-за прогресса узнали лишь через полвека). И строился коммунизм (ошибочно) в паре со всяческим централизмом. Ясно, что всё, что было поперёк, обзывалось традиционализмом и национализмом.

А авангардисты-живописцы отталкивались от, по их мнению, отсталости в живописи. Такой вот.

(Как не отвлечься на нынешнее издевательство над тогдашними авангардистами, издевавшимися над традиционализмом.

Это кадр из фильма "Ангелы революции". В обшарпанную – бедность – изостудию девушка ведёт натурщика, который будет позировать скульптору, делающему монумент Иуде Искариоту, борцу с Христом. И идут они мимо позирующей натурщицы в новом духе – с красным платком на голове.)

И чем же, противоположным этому, бойчукизм проявил себя?

Всё тут, как писала Наталья Гончарова, подсознательно исповедовавшая анархию (без центральной власти): "со своею… со своим”. Семья (антиколлективизм). Водяное колесо мельницы, серп, босые все, стрижка под горшок у мужчины и распущенные волосы у женщины (антипрогресс). Мужчина, правда, читает газету. Грохот современности докатывается до этих троих… Но, чем он обернется?

Тут уже коллектив. Зато что-то с сильно выраженной индивидуальностью каждого персонажа.

Опять эта стрижка под горшок.

Какого чёрта вообще делать фрески, такую допотопность? И был ли такой праздник в СССР? Или тема провокационно решена: мало чего продуктового несут персонажи? И босые…

Обязательно было Ленина с флюсом рисовать? И что-то он не на революционера похож, а на буддистского деятеля (совсем волос на голове лишён).

Это всё я притворялся, как бы мыслимо было придраться, к художнику. А то ж отправили его на тот свет в тот страшный 1937-й год.

Я вообще-то суров к авангардистам. Они, чаще частого, нарушают границу между условностью и действительностью ради скандала. Ведь их восприемники – ненавистные ретрограды. И такое нарушение выводит авангардистов, по-моему, из искусства вообще и превращает их произведения в околоискусство. Кроме того, они часто-пречасто наводят на подозрение в надуманности. А то, что не рождено подсознательным идеалом, опять по-моему, не есть искусство, неприкладное, во всяком случае.

Ну так можно тут увидеть надуманность (мол, надо ж искажать действительность на зло публике – так рисовать так, как в средневековье рисовали, или в конце его, в самом начале Возрождения).

"Над всеми их искренними стремлениями тяготела надуманная схема. Даже в портрете, “там, где принципы школы с суровой логикой доведены до конца, получались… иконописные лики. Афанасьев утверждает, что уже первые произведения школы Бойчука вызвали серьезные упреки критики, которая справедливо отмечала, что сам руководитель “идет больше от разума, нежели от сердца”, что его ученики захвачены формальными исканиями, исходя при этом “из оригиналов старого искусства, которого им приходилось мало видеть”, что “они совершенно отошли от первоисточника искусства – природы и это гибельно повлияло на них”” (Земляная. К истории деятельности “Школы М. Бойчука" С. 261).

Ну да, статика, формы обобщённы, детализации нет, есть повторяемость, образующая ритм, акцентирована плоскостность. Всё соответствует монументальности, а та, казалось бы, соответствовать должна величию исторического момента. Но Бойчук же в оппозиции к тому, как дело идёт: совсем не к самоуправлению анархии, а наоборот.

Ему б не монументальность выбрать для радикального протеста… Но.

Что он обнаружил в начале ХХ века? Что специфически украинской живописи нет. Есть русская. Имперская. Даже если и тема антирусская (Орловский. Резня в Праге. 1910. О суворовцах, уничтожающих безоружных и женщин с детьми при подавление польского восстания в 1794 году). Это как в конце XIX века Александр Бенуа обнаружил, что в “Истории живописи” под авторством некого немца нет на свете русской живописи. Бенуа озлился и написал свою историю русской живописи, причём в её соотношении с западноевропейской. Так немец-то – ошибся. А Бойчук – нет.

И он, обиженный, решил её создать. И знаете, как? – Как первую летопись Нестор создал, “Повесть временных лет”. Выведя славян из одного из тех трёх библейских мужей, которые единственными выжили после Всемирного потопа (старик-отец Ной не в счёт). Бойчук решил вывести будущую украинскую живопись из… византийских фресок. Ещё в 10-х годах ХХ столетия и в… Париже. Там центр живописной революции был тогда. Самое то место, где совершать такой радикализм, какой задумал Бойчук. Он исходил из ложной посылки, что Украина это КОРЕННЫМ образом не Россия (что очень пригодилось для нынешнего поворота Украины от России). Именно КОРЕННЫМ.

Но для монументальности нужны великие темы. Из реальной жизни Украины. А где они? – Нет их. Украина опять утратила на минуту возникшую государственность. А действительное таки отличие украинства от русскости, память о казачьей вольности и самоуправлении, была опозорена батькой Махно (или его окружением, если не им лично), - была опозорена ТАК… Что если в подсознании Бойчука и гнездился идеал анархии, то и его выражать было очень и очень трудно. Самоуправление – нечто локальное, а тут под рукой – монументальность.

И всё-таки Бойчук по крайней мере раз выход нашёл – в крупных лицах “Фрагмента фрески”. Наверно, имея в виду именно этот фрагмент, говорят о похожести Бойчука и мексиканских монументалистов.

Что могло их объединять?

Логика говорит только об одном. Мексиканский художник движим идеей и революции, и не отказа от внимания к личностям, как это было в России. Найдёте вы личности рабочих у Исаака Бродского? – Большинство из них нарисованы к нам затылками. А у Грекова вы видите выражения лиц? Это масса, а не собрание личностей.

Иное дело тут.

Название требует пояснения.

Порфиризм – это не только диктатура компрадора Порфирио Диаса, но и других компрадоров, приходивших к власти при отступлениях революции. Бакунин и Прудон – идеологи анархизма в XIX веке (без центральной власти, самоуправление и федерация федераций). Сторонники, в общем, мирного врастания социализма в капитализм через местное самоуправление. Магон – "мексиканский анархист, деятель Мексиканской революции 1910 – 1917 гг. В 1901 году вместе с братом Энрике организовал Либеральную партию Мексики. Несмотря на “либеральное” название, партия была близка к анархизму, выступая за всеобщее равенство и за уничтожение частной собственности. Пять раз арестовывался властями Соединённых Штатов, а в 1918 году был осужден на 20 лет тюрьмы за антивоенную пропаганду, где и скончался. Возможно, был убит тюремными охранниками” (Википедия). На мурале все – почти безоружные (что за оружие – палки). Это – демонстрация. – Нет. Анархистам-рабочим пришлось-таки браться за оружие. И даже, обманутым буржуазией, направлять его на крестьян. А после победы оказаться разоружёнными и осуждёнными. Но. От интервенции США все как-то объединились, и революция завершилась Учредительным собранием. Что потом опять начались распри – другое дело. Но идеалом у Сикейроса и 40 лет спустя осталась анархия, ибо "В годы Мексиканской революции (1910-1917 гг.) красное знамя с черной полосой служило эмблемой анархо-синдикалистского "Дома рабочих мира"” (https://www.google.com/fusiontables/DataSource?docid=1oBLJAL7msJ4EjcBNgOPP6Z3_z5ZRUbkUsCJ60g7l#card:id=2).

Идеал анархии живуч и живёт веками. И в Запорожской Сечи был. И с уничтожением её как-то не совсем умер. И в художественном выражении он требует и коллективизма, и индивидуализма. Что и выразилось у Бойчука во “Фрагменте фрески” и массовостью, и крупными и оригинальными лицами.

Для тоталитарной власти в 1937-м году анархия была страшнее всего на свете, хоть та, замордованная и опозорившаяся в гражданскую и в испанскую (1936) войну, практически перестала существовать как влиятельная идея рядом с главными веяниями ХХ века: либерализмом (всех, в итоге, победившем), фашизмом и социализмом, так называемым.

Впервые опубликовано по адресу

http://kontinentusa.com/puti-gospodni-ispovedimy/