Я прочёл произведение “Конь” (1983) Битова. В нём два главных действующих лица: "он” (его образ – конь, вырвавшийся на свободу) и “я”-повествователь, только-только кончивший писать произведение “Человек в пейзаже” (которое я когда-то разобрал – см. тут) и где выражен постмодернизм (отсутствие чего бы то ни было, достойного быть идеалом). "Он” - не обычный человек, не мещанин, а супермен, способный взорваться и сделать то, что на грани фантастики. Я понял, что "он” влюбил-таки в себя одну из биологинь, к которым его случайно, по дороге, зазвали выступать в биолаборатории в качестве интересного человека, известного писателя. Пока выступал влюбил (как следует из финала). Хоть нёс чушь. Чудо взаимной любви состоит в том, что когда вдрызг пьяного “я”-повествователя на обратном пути провозили мимо пансионата, где биологини жили (я так понял; только из текста не видно, как “я” мог знать, где они жили), то его "он” взбунтовался, почуял, что это тот пансионат, где биологии жили (я это догадываюсь из намёков), "Он спросил, не тот ли это пансионат светится за железной дорогой… и ему подтвердили, что тот, тот самый, как он угадал?” (причём в книге {?} недосмотр: подчёркнутые местоимения не напечатаны курсивом), и потребовал, чтоб его здесь оставили, что и было компанией исполнено (а от “я” "он” отделался матом). И тот в одежде искупался в море. Второе чудо взаимной любви в том, что у него, мокрого (в виде “я”), зазноба не постеснялась окружающих и приняла (сорванную им с клумбы) розу, и, взявшись за руки, они побежали к морю, и там она ему отдалась. И весь финал описан в высоком стиле.

А “Человек в пейзаже” выражал, что идеалов не осталось. И написано то было вопреки, как теперь понимаем, воле того, кто тут назван "он”, сверхчеловек.

Ну? Так тот факт, что сверхчеловек тут в конце произведения и написан пафосно, то это значит отход Битова от постмодернизма? Или пафосность – это просто показ с точки зрения персонажа "он”, тела. А чудесность введена для дискредитации сверхчеловека: нет на этом свете взаимной любви в реальности, только в вымысле, вот, она и есть. Так что и идеал сверхчеловека не достоин категории идеала.

Доказательством такой мысли является упоительность чтения. Автор понимал, что ничего хорошего нет в писании без божества, без вдохновенья. “Фэ, - скажет публика, - нехудожественно”. – Зачем ему такой поворот? – Вот он и написал упоительное чтение.

Лишний раз убеждаюсь, что интересность – первое подозрение на отсутствие подсознательного идеала к автора (что я, эстетический экстремист, считаю нехудожественностью).

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/vdrug-chtoto-poluchitsia-5f0e0c2ebcb0377993fb5847