“Именно те идеи, которые всех проще, всех яснее, - именно те-то и трудно понять. Если б Колумб перед открытием Америки стал рассказывать свою идею другим, я убежден, что его бы ужасно долго не поняли”, - написал раз Достоевский.

На днях меня понял близко знавший меня человек, ставший в 90-х годах американцем и ставший им до мозга костей, думаю, он им стал даже до эмиграции. И в этом становлении он то ли напрочь забыл, каким он был до того, то ли так ловко передо мной скрывался (из лучших побуждений, чтоб меня не расстраивать), что я его, а он меня, думаю, почти не изменившегося с тех 90-х, перестали понимать, разъехавшись: как, мол, я мог не измениться (это он про меня), и наоборот. Я же как идеалистом был, так им и остался. Ну а он, зная про мой идеализм, но, считая меня умным, не смог поверить своим глазам, обнаружив, что такие передряги, что случились в мире, меня не изменили. Ему пришлось, - ну что поделаешь, - всё же счесть меня дураком. Как вдруг его озарило, что я просто витаю в облаках, как он и раньше обо мне думал, не относя меня к глупым.

Он поверил мне, что у меня есть какая-то доля рациональности (что не рационально – то он просто не понимает серьёзным) в заоблачной вере. Она в том, что российский менталитет недостижительности в принципе может быть использован как пример человечеству для спасения его от гибели из-за перепроизводства и перепотребления, из-за материального прогресса. Серьёзным же заоблачное становится тогда, когда в него невольно воспаряешь из-за произведения искусства. Ну, как фейхтвангеровский фашистский министр Кленк почувствовал себя на миг коммунистом, смотря кино “Броненосец Потёмкин”. Так если мне иногда удаётся своего читателя спровоцировать взлететь, разбирая художественное произведение, то я, мол, человек серьёзный, хоть и идеалист.

Льщу себя надеждой, что он, очень не глупый, способен всё же к сомнению в своём трезвом мировоззрении, и потому не исключает, мол, кто его знает (меня), а может, он (я) и прав в своём предвидении роли России, как это ни невероятно, на теперешнюю Россию глядя.

А теперь – к фильму. Идея которого “всех проще, всех яснее”. Что оно ЕСТЬ, высшее в нас!..

Снят полный абсурд. Снят в стиле, полностью отличающемся от стиля абсурдизма. Фабула обычна и затаскана уже. Какой-то денежный мешок, в пьяном виде, осматривая с вертолёта окрестности Москвы, ткнул пальцем в некий дом. Мол, хочу. Это больница для ВИЧ-инфицированных детей. Со всей России туда свозят. Так под видом, что там нужен капитальный ремонт (в стране кампания по предотвращению трагедий из-за аварийных лечебных учреждений), детей пересылают в другие места, чтоб очистить помещение для того денежного мешка. Остаётся последний, вот-вот умрущий ребёнок. Не имеет никакого смысла его куда-то переводить. А смысл имеет сколько-то дней потянуть.

Скучно пересказывать слишком обычное…

Главный абсурд, что этого ребёнка хочет взять себе дворничиха этой больницы. Из-за, правда, психологически мотивированного заскока: через несколько лет после того, как в какой-то горячей точке пропал без вести её сын, вдруг по какому-то анализу трупа тот был опознан и прислан с проводницей проезжающего тут поезда этой дворничихе в виде запечатанного в капсулу праха. Женщина всё надеялась, что сын где-то в плену, живой. И вот он у неё в руках в виде содержимого капсулы.

Понятный абсурд – она хочет другого сына. Немедленно! А где его взять немедленно? – Вот этого, скоро-скоро умрущего. Он же всё равно никому не нужен.

Нет. Это не абсурд. Абсурд, что она возмечтала его выходить.

Как так? Не сумасшедшая ж…

А сверхабсурд: Справедливость-то на Свете есть?! – Есть! Она… это… чувствует. В себе чувствует. Любовь к мальчику. (Её и раньше к нему тянуло.) А Любовь же всесильна. Вот и свершится Справедливость. За всё, за всё, что стряслось с Россией.

Абсурд поменьше – отказ дворничихи хоронить сына на кладбище (она капсулу на огороде закопала, чтоб никто не знал, где она). Абсурд, что ей это сошло (главврач, передавший ей бумагу-уведомление о капсуле, никому не рассказал).

Обычным является то, что усыновить ей соответствующая чиновница не разрешила (взятка полагается за разрешение). А было к чему придраться.

Абсурд, но психологически мотивирован, что дворничиха полезла волосы рвать этой чиновнице.

Но абсурд, хоть формально мотивировано, что нашлись чуткие люди – отмазали от суда. Нет сейчас в России такого количества чутких людей в одном месте, чтоб отмазать какую-то дворничиху.

А авторы не унимаются и громоздят абсурды дальше. Количество порядочных людей растёт. Обуянный отсутствием Справедливости главврач не только промолчал об огородном захоронении, не только отмазал дворничиху от суда, но и списал мальчика, как умершего, и отдал дворничихе с лекарствами и инструкцией, как поддерживать ему жизнь. Абсурд, что дворничиха, удрав с ребёнком, попала на службу к олигарху. Лёгкий абсурд, что тот добрый и дал денег вперёд, для лекарств.

Обычно (далее), что деньги украли.

Но абсурд, что олигарх не наказал дворничиху за воровство (чтоб восполнить украденное) ценнейшей вазы. Он понял, что двигало дворничихой. Хороший олигарх. И жена его хорошая. Хотела пристроить мальчика в отличную больницу. – Не верю, - сказал бы Станиславский. А режиссёр – абсурд! – взялся это всё снимать. Потому что режиссёра самого занесло – он знает, что Справедливость в России ЕСТЬ. Хоть думать так абсурд, казалось бы. А раз ЕСТЬ, то пусть пойдут абсурды, самим киношникам неприемлемые – пошлость, сладкие сопли. И вопреки религиозному подъёму в стране (а он же – от свалившихся на страну бед), пусть, - думает режиссёр, - сама Справедливость да будет у меня возведена в ранг Бога.

И – абсурд – безрелигиозная дворничиха удирает из дома олигарха, разминувшись с ним, облагодетельствовать пришедшим. И… едет с ребёнком в автобусе абы куда. Веря, что спасёт его своей любовью и откупом: развеяв прах сына.

Предпоследний абсурд – что автобус ходит в брошенную людьми деревню (специально, чтоб героиня там могла поселиться?). Но она туда не пошла. Осталась в поле. В зимнем поле. (В фильме всё время делается акцент на какой-то бесконечности зимы в России, на снега, снега, снега…) И Справедливость свершилась. Заснув от изнеможения из-за проклятия – вдруг – Богу, рядом с умирающим мальчиком, она просыпается, а того нет; зовёт его; а тот, явно выздоровевший, откликается.

И у меня, убеждённого атеиста, льются слёзы. – Есть, ЕСТЬ идеал справедливости в России, раз здесь делаются ТЕПЕРЬ такие фильмы.

Киношники же теперешние, видно, настолько не приемлют такую идею, что на “Закрытом показе” (13.04.2012), её не почувствовав, разнесли эту картину так, как никогда.

Её снял режиссёр с символической фамилией, Златопольский, и названа она символически – “Дом ветра”. Так называется – украденная было – старинная китайская ваза. Это копилка для монет. Но горлышко широкое, и монеты, не повреждая вазы, всегда можно отсыпать из неё. В смысле – не копи, трать. Живи, как ветер. Секундой. – В веках повторяющееся ницшеанство. Очень подходящая философия для именно российских олигархов, на дармовщину получивших миллиардные состояния. И вот такая достижительность, собственно, и приводит ко всем несчастьям в стране. В том числе и к горячим точкам, и к инфицированию мальчика спидом при каком-то уколе, и… Что перечислять?.. Все знают. – И дорогой такой и вообще всякой достижительности катится Россия к потере своей идентичности. И реалисты, прагматики, рационалисты за 20 лет реставрации капитализма это прекрасно поняли. И приспособились. Может, и с некоторым скрипом зубовным (как в семье олигарха, принявшей на работу дворничиху). И кинематографисты в большинстве своём приспособились. А Златопольский – нет. И выдал нагора якобы пошлость, якобы сладкие сопли.

И реалисты не поняли: так не бывает. Вернее, так бывает в худших мелодрамах.

А что это истошный вопль, как у якобы уркагана Высоцкого в прошлую эпоху шестидесятнической попытки вылечить смертельно больной социализм, что это не стиль реализма, движимого социальным озарением, а стиль трагического героизма, на этот раз прикинувшийся якобы слёзным сентиментализмом, - это, в общем, не было понято большинством высказавшихся. Недаром Полина Кутепова, специализировавшаяся на сентиментальных ролях и сыгравшая дворничиху, сказала: “Раз Гордону фильм не понравился, значит нам что-то удалось”. И ещё: “Если Златопольский меня ещё позовёт, я прибегу”.

В самом деле. Большие стили повторяются в веках. Как появился в Западной Европе сентиментализм с появлением в ней первичного капитализма, ну совершенно ж ужасного строя, так с реставрацией капитализма в России здесь появляется нечто, похожее на сентиментализм. Надо ж согласиться, что штрих трагического героизма есть и там, и там. Новое – это хорошо забытое старое.

В нашем случае, может, не совсем хорошо забытое.

И при начавшем как-то утрясаться первичном капитализме сентиментализм быстро потерял штрих трагического героизма и стал фальшивым. Фальшь социализма в СССР естественно такой опыт повторяла. И теперь уловившие стабильность кинохалтурщики штампуют, и в Голливуде и в России, фальшиво-сентиментальные поделки с хэппиэндом.

Но тут-то – провокационный хэппи-энд. Ясно ж, что тут не отрёкшийся от атеизма режиссёр снял фильм-иллюстрацию, как приходят к вере: через горе и чудо. Ясно ж, что снята галлюцинация дворничихи – ей привиделся её мальчик, здоровый, и послышался его голос, весёлый. А на самом деле тот таки отошёл от скамейки, но чтоб упасть и умереть за сугробом.

Зачем фильм нарочито непрорелигиозный? – Затем, что есть, ЕСТЬ нечто более глубокое в России, что сам подъём религиозности обеспечивает. Менталитет. Непрокапиталистический. Не зря именно в России была попытка построить социализм. Вот и остаётся шанс, начиная именно с России перепостроить его, нет, сам коммунизм построить, со спасительным для человечества принципом: “каждому – по разумным потребностям”. Новый традиционализм (потому новый, что безрелигиозный) в последнем итоге победит кажущийся всепобеждающим американский глобализм. Саму Россию вот уже почти переродивший. Аж не понимают многие такое кино, как “Дом ветра”.

Знаменательное сравнение.

Вот такой я, сентиментальный старик, не усёк, что в конце фильма Гордона “Огни притона” героиня умирает, хоть лицо актрисы покрылось как бы траурной вуалью и применён стоп-кадр (и не набежала слеза), а тут я смерть мальчика усёк, хоть он и здоровеньким показан (и неудержимый спазм рыдания меня настиг). Может, из-за такой переклички и взъярился Гордон так, как никогда. Почуял подсознанием вызов себе и поражение своё у нас…

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/95.html#95