Рекомендую читать заметку только тем, кого интересует техника разбора.

Стал читать “Послание до востребования” (2023) Зюськина, и сразу возник вопрос: зачем автор так сразу намекает на адюльтер? Ну не потому ж, что он недалёкий и не понимает, что скучно читать про то, про что угадываешь гораздо раньше, чем нужно автору… Да и главред журнала б не пропустил такую простецкую поделку…

Хм. Что: меня ждёт неожиданность? Deus ex machina" (лат. "Бог из машины")…

Через несколько строк я насторожился при словах: "никаких опять секретов”. Слово "опять” означало жизнь в сплошных интригах с женой, что противоречило со словами: "взял он её девкой… никого у неё нет”. Ну не любовные ж розыгрыши имеются в виду…

А кто меня читал раньше, знает, что я вещь читаю, ищу при этом странности для времени создания вещи и пишу о том, что читаю и ищу, в одно и то же время. Всё – для подхода по максимуму: не является ли произведение относимым к неприкладному искусству (первосортному как по мне), то есть рождённым подсознательным идеалом, проявляющимся в странностях текста.

Так. Через пару абзацев – опять недоумение Надо мне счесть Дерюгина (главного героя) круглым дураком: он пошёл на почту получать до востребования на свой документ письмо жене. – Дурак всё же автор?.. Как такое может быть? Какая мера темноты должна быть у этого Дерюгина? Для выдающей письма эти слова: "тяжёлую руку с въевшимся в кожу мазутом и с заусенцем на большом пальце”? В смысле – какие руки, такие и мозги?

Однако.

Заварился минискандал.

Дочитав до этого: "Волна обиды, злости захлестнула его. На жену, которая получила такую открытку, девку с ногтями вурдалака, не пожелавшую выдать ему письмо, и даже – на её родинку, а в особенности – на этого пижона”, - я понял, что хорошо сделал, что прошёл мимо показавшимися странными негативизмов, приданных автором почтовому работнику и нетерпеливому человеку из очереди. Негативизмы были предварениями вспыльчивости Дерюгина. Он на почту пришёл взведённым подозрением на неверность жены в отпуске.

А автор продолжает нагнетать нехорошести Дерюгина: "Анюта сразу поняла нескладную речь брата”.

И – блеск. Анюта тоже Дерюгина, и имя у неё совпадает с именем жены брата. Та теперь дура, раз хочет получить письмо до востребования.

Ибо – двойной блеск – отчества разные… Но я что-то уже сломлен, и мне не до въедливости. – Автор до поэзии взмывает (смотрите, какая фонетика): "РаЗвеРЗнется невеРность, будто беЗдна”.

Как вдруг словом "подлог” названа попытка сестры получить письмо жене.

Автор себя уронил в моих глазах. Как мне теперь быть к нему доброжелательным?

Я на середине рассказа…

Терпеть…

Так. Новый ляп: работница почты не обратила внимания на не то отчество.

Плохо. Наглая авторская натяжка.

Но читаю.

А писательские ляпы продолжаются: "В кармане его тяжело шевелилось письмо”.

Или можно простить, ибо дальше: "А может, это беспокойно ворочалось сердце?”. Чего не померещится от ревности… Мне раз солнце чёрным показалось…

И дальше я огорошен: письмо было любовным, но от Виты (от которой открытка пришла по домашнему адресу, дескать, Аня, получи письмо до востребования) Андрюше, а не Ане.

Или это такая шифровка? Или я слишком заумный по сравнению с этими простецкими персонажами?

Я б счёл, что автор молодец за то, что сумел заинтриговать, но у меня ж правило: интересность – враг глубины. (Достоевский не в счёт: исключение.)

Ладно, дочитаем, чтоб узнать, в чём интрига.

Дочитал.

Плохо.

Нет, хорошо показано, как червь ревности вырос до дракона, как Дерюгин крепко напился с товарищами и обидел Аню, вернувшись домой.

Но.

Всё-таки режется: "…кто такая Вита? Такого чудного имени не было ни у подруг жены, ни у родственниц”, - на 4-й строке рассказа с: "Подруга это – Вита. Она меня Андрюшкой звала. Дурачилась”, - на строке 17-й от конца.

Вейдле писал, что есть два искусства в литературе: искусство слова и искусство вымысла. – У Зюськина нет ни одного.

И не подвёл принцип, что интересность – признак плохой литературы.

Впервые опубликовано по адресу

https://dzen.ru/a/ZTObitYQD3pvZCZR