Получил очередной упрёк, что я живу не в России… В соцсети.

Ну там – ладно – виртуально знакомые люди. А вот недавно с троюродной сестрой поругался, с москвичкой. За то же. (Уж и не помню, как именно.)

А в телевизоре Шейнин со своими принципиальными вопросами: почему, если мы – особая цивилизация, почему мы не можем внятно объявить своё кредо.

А мне кажется, я знаю его. Это – урезанная мною цитата из Феофана Затворника: “Дело не главное в жизни, главное – настроение сердца”.

Сегодня я – в кои веки – подчинился настроению сердца.

Но сперва, как я не по-русски живу каждый день.

Я живу для дела. И привык заставлять себя для дела. Так привык, что мне это аж легко.

Тремя словами: я пишу искусствоведческие статьи. О живописи, кино и литературе.

Я никогда в жизни (до почти последнего времени) не скучал. Ну за редкими исключениями. Не скучал из-за, в общем, этой нацеленности на искусствоведение. Сперва – на самообучение, потом – на самовыражение.

Но для разборов нужен объект. А я их поразобрал за десятки лет работы (да позволено будет мне так назвать занятие, которое меня никогда не кормило). И новые авторы всё как-то чаще не тянут на достойных разбора. В общем, всё чаще стало случаться, что мне не о чём писать. – Тоска наваливалась… Изрядная.

Я испугался и принял меры.

Я ж выдерживал какой-то интервал между писанием статей. Так вот я решил его сократить до мыслимого предела. А чтоб было о чём писать, стал не ждать, когда на меня какая-то вещь произведёт впечатление (таких мало). Я решил писать и о невпечатляющих. На том основании, что все ж авторы претендуют на то, что они создают художественное произведение. А у меня такие критерии, что очень не просто такому критерию удовлетворить. Так вот, я надумал, что мне хватит энергии злости, если они не окажутся достигшими художественности: я их нехудожественное произведение назову нехудожественным. А меня ж всё-таки худо-бедно публикуют в электронных журналах. Значит, энергия злости не мнимая.

И вот я дошёл до темпа писания чуть не по одной статье в день.

Тоска отступила. Но стала красться скука от нуды писания. И даже не из-за самоповторения.

На него я (в какой-то мере) иду сознательно. Ведомый девизом: капля по капле и камень точит.

У меня очень неподъёмная задача: убедить как можно больше людей перейти на мою точку зрения. И с художественностью, и с мировоззрением. – У меня мало что получается, но я согласен терпеть.

Скука крадётся – от какого-то однообразия образа жизни. Я каждый день, по большому счёту, занимаюсь двумя вещами: пишу статьи (и делаю то вспомогательное – чтение, думание, записывание в свой сайт – что для статей нужно) и делаю паузу в писании. (На самообслуживание у меня уходит очень мало времени.)

Это не по-русски. Дело не главное…

Русские – народ бытийный, а не собственнический.

Даже если я прав, что создаю непреходящую духовную ценность (оригинальные толкования художественных произведений, оригинальные оценки нехудожественных), это не может обеспечить постоянство настроению сердца: никогда не сворачивать от этого дела.

И вот сегодня…

Делу способствует климат, где я живу. Большую часть года нельзя от жары носа высунуть из квартиры, нельзя выйти из-под струи вентилятора.

А сегодня – чую – в окно сильный свежий ветер дует. Нет, на солнце появиться всё равно нельзя. Но дома тут устроены так, что многие не имеют первого этажа на каком-то отрезке длины дома. Там сваи. И между ними – тень. И сквозняк зачастую.

И вот я пошёл туда. Стоять.

Ходить мне трудно из-за так называемой перемежающейся хромоты.

Стоять и смотреть на зелень.

А её тут насаждают на каждом шагу. Круглогодично что-нибудь цветёт.

Вот я стоял в тени, иногда сдвигаемый на шаг назад упругим ветром, возвращался на шаг вперёд и рассматривал ветки, стволы, листья, цветы, перепархивающих там птиц – и ощущал бытие.

Передо мной был всего лишь чугунный прозрачный забор двора, обсаженный зеленью. Всего лишь в нескольких метрах от меня.

И я думал, что вот это бытие и есть вариант русской ценности. Ничего неделание.

Чем плохо? Если у меня нет почти никакой проблемы с физическим существованием. Пособия по старости хватает с гаком. Материальные потребности у меня мизерные. – Я живу, в сущности, как при коммунизме. В раю земном.

Есть чего злиться на меня россиянам, раз я для сохранения ими такой вот, как у меня, идентичности русской, противостоящей западному потребительству, предлагаю им крепить оборону в виду травли России Западом с целью лишить россиян их ментальной бытийности. Они-то – в суете и раздражении от материальных помех. А я тут…