Речь пойдет не о, а вокруг фильма Урушадзе “Мандарины” (2013), получившего премии: “Оскар” (2015 – лучший фильм на иностранном языке), “Золотой глобус” (2015 – лучший фильм на иностранном языке), “Премия международного конкурса” в Бари (2014), “Премия Гауди” (2016) и т.д. и т.д.

Я растерялся.

Как я прихожу к тому, чтоб смотреть фильм и писать о нём? Из-за шума на центральном российском ТВ. С началом остервенелого этапа информационной войны против России я пришёл к выводу, что непродуктивно смотреть каналы, стоящие по ту сторону баррикады: “Евроньюз”, “RTVi" и т.д. – я ж почти ничего не могу проверить лично, а в уши и глаза льётся поток, не исключено, что лжи. Мне хватает того, на что ссылаются в переписке мои знакомые, почти ни один из которых (такова уж моя планида) не находится на той же стороне баррикады, что и я. Из человеческого уважения к знакомым я то и дело соглашаюсь вникать в очередной выпад и реагировать, иногда даже и доказательно. Фильмы как выпад встречаются редко. А из российского ТВ о некоторых из них неясно, художественны ли они по-моему.

Тут надо объясниться (ибо, как ни часто я объяснялся, но где гарантия, что меня с “Мандаринами” будет читать человек, знающий меня). – Итак. – Для меня художественно только то, что несёт следы подсознательного идеала режиссёра. Иначе говоря – это неприкладное искусство. НЕ, обратите внимание. Такими следами бывают странности, неожиданности и недопонятности “текста”. Если таких нет, то в лучшем случае (произведение прикладного искусства {без НЕ}) имеет для меня лишь эстетическую ценность, но не художественную. А в худшем – это вообще не искусство, а околоискусство: иллюстрация, публицистика, наука (когда очерк нравов, например) и мн. др., которые тоже могут нести эстетическую ценность. Разница обеих эстетических в том, что околоискусственные – совсем без участия подсознания рождены, а эстетическое прикладного искусства – с частым участием подсознания. (Ну, а эстетическое неприкладного искусства рождается от подсознательного в рангах и идеала, и не идеала)

Сложный критерий. Ну, такой я. Не хотите, можете дальше не читать. А кто продолжит, может повысить свой эстетический вкус, если имел его низким.

Польза от разбора фильма, оказавшегося в итоге разбора не художественным, состоит в том, что у человека открываются глаза, ибо награды, которыми фильм награждён, для него становятся не наградами, а ошибками.

На фильм “Мандарины” меня навело не ТВ, а знакомый, естественно, как я написал, с другой стороны баррикады.

- Фильм ,,Мандарины,, смотрел? Не смотри – там русские плохие.

- Если это не шутка, то, не будь я деревянным, я б должен бы прийти в ужас.

Кажется, больше чем тебе, я никому столько не рассказывал, что для меня есть ценность. И, казалось бы, ты должен был усвоить, что для меня не может быть фильм плохим потому, что в нём русские плохие.

Но я чую, чую, что это не шутка, что ты так и думаешь про меня.

То есть насмарку ВСЕ мои старания насчёт следов подсознательного идеала.

То есть я вполне та муха, которая бьётся об стекло.

Ужас!

- Это не шутка. Сарказм. Есть такая форма.

Но фильм, конечно хороший. Как бы честный.

Но после фильма, размышляя, доносится подсознательный посыл, что все люди нормальные, хорошие ... пока русские не пришли.

Это я тебе про мое отношение. Иначе смотреть не станешь ...

- Из того, как ты описал, мне не видно, чтоб ты обнаружил следы подсознательного идеала.

Да и откуда тебе иметь такую способность. Как факт, то, что до тебя дошло после фильма, ты, довольно резонно, кстати, считаешь подействовавшим сперва на твоё подсознание, раз при смотрении ТАК не подумалось. Это логично, но неверно. Ибо я-то ищу следы подсознательного идеала автора. Должна быть странность или необычность, которую в качестве нестранности и обычности можно помыслить только с точки зрения "все люди нормальные, хорошие... пока русские не пришли". И тогда это процитированное приходит в ранг подсознательного идеала.

А так, как ты описал, фильм выглядит просто скрыто-тенденциозным. И просто из-за скрытости тенденции до тебя тенденция дошла не сразу, а после.

То есть скрытость от тебя ещё не значит скрытости от сознания автора.

Понимаешь?

Моя растерянность после просмотра фильма состоит в том, что я недооценил степень искорёженности сознания у человека с другой стороны баррикады. Именно: моему визави нескрытость кажется скрытостью.

Фильм – об абхазо-грузинской войне 1992-1993 годов. С распадом СССР, Абхазская АССР отказалось оставаться в составе Грузии, что привело к войне. Где Грузия б победила, если б не отряды бойцов с Северного Кавказа, а потом и сама российская армия. Причём выступление северокавказцев было боевой тренировкой перед обращением ими оружия против России. Последнего поворота в фильме нет, но фильм в 2013-м сделан под влиянием этого “будущего” (в 1994-м) поворота.

Всё происходит в абхазской глуши, вдали от фронтов.

Мой визами оказался вполне восприимчив к предательской для России идее общечеловеческих ценностей. Те в самом деле есть. Но не в кризисные времена. В докризисные Запад сумел сделать усвоенными свои ценности в качестве общечеловеческих. Одна из них – в дефектности исторического пути России, из-за чего русские – недочеловеки пока. Кто демократы – те уже человеки (понимай). А другие народы бывшего СССР, естественно, человеками становятся в ходе сюжета. Это эстонцы, чеченцы, абхазы, грузины. Причём чеченцу и грузину очеловечение даётся с трудом. Но всё же далось в итоге. Не без выпадов в недочеловечество. Эстонцем пресекаемого.

Почти весь фильм эту идею иллюстрирует. После боестолкновения чеченцев с грузинами эстонец вынес и спас одного чеченца и одного грузина. Оба были ранены. Оба порывались друг друга убить, пока выздоравливали. Что пресекалось. Воспитывались эстонцем. Когда нагрянули абхазы, эстонцу уже удалось убедить чеченца не выдать грузина (ибо абхазы расстреляют приютившего грузина эстонца), а грузина – притвориться чеченцем (по той же причине). Перед концом чеченцу, быстрее поправившемуся, уже что-то не хочется убивать грузина вышедшего из дома (а вначале он обещал его не убивать только пока он в доме эстонца, спасшего обоих). Но вот грузин вылез из дома, а убивать его уже не хочется.

А теперь смотрите, как – для меня не скрыто – недочеловеками – показано, как нагрянули русские (грузин, как их враг, из дома не вышел, а, наоборот, эстонец ему сказал, наконец, где автоматы его и чеченца спрятаны; а чеченец, как свой, вышел встречать русских).

Совершенно неадекватны русские. Это неожиданность? Да. А она та, которая есть след подсознательного идеала примирительной человечности всех, кроме русских, раз о русских до сих пор не было ни йоты?

Мне, - не раз яростно спорившему с западниками в ходе информационной войны, развязанной против России, что общечеловеческих ценностей нет (что не есть с русской стороны недочеловечность), а есть западный обман, - мне неадекватность русских не есть та неожиданность, которая для меня неосознаваема. ТАК они понимают русских – недочеловеками, - так я всегда знал. Так было со времён Грозного. Которого они самым недочеловеком из недочеловеков считали.

А моему визави, получается, эта кинонеожиданность – откровение? До него только с временной оттяжкой дошло, что русские таки недочеловеки?..

Но, может, он ребёнок великовозрастный, раз это до него за столько лет (до сего дня) не дошло? И в том моя растерянность: как мог взрослый человек быть глухим столько лет к нападкам на Россию? Или наоборот: он за много лет переродился и из русского стал нерусским? Неведомо самому себе. И такому ему недочеловечность русских с точки зрения нерусских – неожиданность.

Или как-то ещё иначе? А я просто ограниченный человек, раз удивляюсь, что кто-то способен настолько со мной, русским-по-сути, не совпадать, чтоб ему, русскому-с-поверхности, вдруг, сейчас только откровение случилось, что русские – недолюди?

Для меня совершенно логичным представляется то, что премии, полученные фильмом “Мандарины”, американские: “Оскар”, “Золотой глобус”, Бари и т.д. – западные, что фильм – эстонско-грузинский – стран, где власть русофобов. Я б его отнёс в околоискусство – за публицистичность. Я туго понимаю, как можно назвать фильм словами “конечно хороший”. – Ну так я человек особый.

Но нормальна ли реакция (“конечно хороший”) неособого русского, когда я это даже искусством не могу назвать?

Или это я так оторвался от масс в России, дрейфующих прочь от русскости?

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/916.html