Пишу по сомнительной привычке отчитываться. Фильм “Матильда” настолько нашумел*, что не посмотреть его я не мог. А посмотрев, вот, отчитываюсь.

Не стоил он шума. Обычное произведение прикладного искусства. Воспевается таинственная сила любви. Как раз для меня, сентиментального, фильм. У меня не раз глаза были на мокром месте.

И даже сделан с мастерством.

Под мастерством я понимаю то, что сделано через наоборот.

С самого начала какой-то смотр-фотографирование балерин (я много по всему фильму недослышал и потому много недопонял), - смотр-фотографирование, заставивший Кшесинскую возмутиться: "У нас же не публичный дом?” Не в таком месте бушевать силе именно любви. Но… Я вспомнил Хемингуэя, “Прощай оружие”, как полюбил повеса, неспособный, вроде бы, уже влюбляться. Хемингуэй по случаю хрущёвской оттепели был издан в СССР. И золотой молодёжи нашего города, к одному из представителей которого я был вхож, так как дружили семьями, ибо мы, дети, были соученики, - так вот золотой молодёжи этот любовный оборот у Хемингуэя был по шерсти. Они понадеялись, что и у них не всё потеряно. Или мне, романтику, это так показалось. Но я был впечатлён. И Хемигуэем, и тем, что показалось. И сколько я ни пробовал тоже таскаться, во мне всё же тоже сохранилось что-то от чистоты. И когда я женился, это было по любви. Моей. Пусть и не взаимной. Из-за чего я вообще на всю жизнь остался идеалистом. И такая вот “Матильда” мне оказалась вполне по сердцу. Хоть я и понимаю теперь, что прикладное искусство – это искусство второго сорта (усиливает всего лишь знаемые переживания). (Первого сорта – неприкладное, общение подсознаний автора и восприемников по сокровенному поводу.)

То же “через наоборот” и с будущим царём. Его учат прямо-таки шляться, а он взял и влюбился крепко-накрепко. Верно сказал его отец: "Это он с виду такой взрослый. На самом деле совсем мальчишка”.

Повторяю, я много недослышал и недопонял. В частности, как именно устроено режиссёром, что могущественные охранные силы при царском дворе столько раз прошлёпывали, и эта Кшесинская опять и опять и опять появлялась там, где ей нельзя было быть (даже на коронацию попала, и даже крикнула и там своё “Ники”, и царь упал в обморок). – Оно, может, и ненатурально сюжет построен, но, благо, я много недослышивал и недопонимал, и для меня всё сходило за чистую монету. И любовь (перед которой я благоговею) являла мне снова и снова свою феноменальную силу. И сентиментальный я был каждый раз покорён.

Пусть меня презирают за падкость на дешёвые трюки, но я честно отчитываюсь. Слаб-с я на сочувствие любви, когда такие красавцы оба и когда я не могу, собственно, сказать, что актёры плохо любовь играют. Пусть даже и смешное повторение это, когда в очередной раз, ускользнув, прорывается Матильда к своему Ники и бежит, бежит… И он навстречу…

Николай достаточно мотивированно показан слабодушным (и он входит в какой-то – я не понял – государственный интерес, и в сочувствие к любящей его невесте). Та, правда, никак по фильму не убедила, по-моему, зрителя, с какой это бухты-барахты она приехала и любит наследника престола. Но это не входило в намерение режиссёра: показать силу любви вопреки запретам. А колебания Николая меня убедили, как ни мало я вник в альтернативы.

Вообще, подцелью Учителя было проиллюстрировать, что, будучи запретной – при наличии слабодушия у наследника престола – любовь, не удовлетворённая, обернулась предзнаменованием несчастного правления: сперва трагедия на Ходынском поле, а потом (вынесено в финальные титры) – потеря империи и жизни. – Почему случилась первая трагедия? От угрызений совести Николая, захотевшего откупиться перед нею изрядными подарками всем, кто придёт праздновать его свадьбу. Ну так слишком много людей ломанулись на халяву. И…

Он хорошим показан, Николай, и его жалеешь. Пока смотришь фильм.

- Вообще-то, потому, что я – неверующий, а речь о прототипе, помазаннике Божьем, и я об этих делах, собственно, ничего не знаю. Искать читать, что это значило для тогдашних людей, и как это трансформировалось у нынешних верующих?.. – Но фильм-то совсем не религиозного предназначения. Я спросил поисковик: “Режиссёр Учитель христианин”, - и поисковик ничего не дал. То есть режиссёр даже и не знает, что он нарушил с христианской точки зрения. Да ему и знать незачем. Церковь-то отделена от государства. Из претензий, которые я читал, я не вычитал ссылок, на какие-то пункты какого-то документа, относящегося к вере. По ТВ от митрополита Иллариона слышал только упрёк фильма в пошлости. Митрополит сказал, что фильм видел и привёл пример пошлости – как наследник влюбился:

Вот с этой пошлости начинается, и так весь фильм продолжается”” (https://www.gazeta.ru/culture/2017/05/02/a_10653635.shtml#page1).

Ну так эта сцена вырезана. Цесаревич влюбляется от взглядов Кшесинской. Это духовнее. И вообще я подозреваю, что иерей в принципе не способен оценивать художественность. Та, по Выготскому, состоит в наличии “текстовых” противоречий. Я их коснулся разбирая мастерство. Вопреки атмосфере публичного дома вокруг балерин – глубокая любовь. Столкновение даёт возвышение чувств – апофеоз силы любви. Илларион, видя только часть “текста” и не реагируя на противоположную, делает вывод:

Натания. Израиль.

Впервые опубликовано по адресу

http://newlit.ru/~hudozhestvenniy_smysl/5936.html