Попросили меня растолковать фильм "Кококо" (2012) Авдотьи Смирновой. А у меня – особые подходы и критерии. Так что не обессудьте.

Начну с них.

Я произведения искусства делю на произведения прикладного и неприкладного искусства. Прикладное – понятно из названия. А неприкладное – для выражения автором своего подсознательного. Второе – более тонкое.

Во времена упадка культуры больше распространено прикладное. Оно легко понимается – приложено ж к чему-то. Предназначено для усиления переживания или иллюстрации того, к чему приложено. И, похоже, "Кококо" относится к прикладному: иллюстрирует мысль, что в человеке всякое намешано: и хорошее, и плохое… Интеллигентка Лиза дошла до попытки убить свою подругу. Стиль – чернуха, если можно так сказать. Не исключено, что фильм и не без пропагандистской задачи.

Это надо пояснить. На днях умер мой товарищ, любивший такие фильмы, говорящие: да, вот и такой бывает человек. Мы с ним почти одногодки. Родились до войны. Воспитаны по-советски. А то воспитание стояло на самообманной уверенности, что социализм (оказавшийся лживым, кстати) задавит плохое в человеке. Так воспитанным людям тяжело при реставрации капитализма. Их толковым прокапиталистам нужно аккуратно перевоспитывать: в человеке-де есть и плохое, надо быть реалистом… Мой товарищ занимался самоперевоспитанием: искал чернуху, скажем так, смотрел и впитывал, впитывал. Вытравливал из себя совка. Обижался на меня, когда я показывал ему – а такими фильмы оказывались – что это есть прикладное искусство. Гневался на само такое подразделение искусства…

Смирнова на 30 лет младше нас. Воспитана иначе. Вот и старается на ниве укрепления капиталистического строя в России. Потому что он что-то… шатается, что ли. – Не тот менталитет у народа. Более склонный к коллективизму, чем к индивидуализму. Надо победивший капитализм крепить. – Как? – Лучше всего – отталкиваясь от лучшего советского.

Кто дал образец советской чернухи? – Предлагаю, вслед за Розовским, считать основоположником её в российской прозе – Высоцкого ("Роман о девочках"). Высоцкий, правда, был идеалист, думал, что социализм можно вылечить, спасти от сползания в капитализм… Чем? – Собственным примером. В романе это бард Кулешов, песни которого прямо перерождают слушателей. Последние люди: проститутка, зек, - становятся явно небезнадёжными: Тамара любит этого Кулешова ТАК, чувствуется, что может переродиться; а Коля, вернувшийся из тюрьмы и – к ней (а он поёт песни этого Кулешова и боготворит их автора), узнав, что Тамара… (он уже отступал раз перед правом высшего существа, мотоциклиста, ездившего по вертикальной стене…). ТАКИЕ переживания – залог многого, по Высоцкому.

Я предлагаю сравнить песню Высоцкого (Кулешова) из того романа с песней, исполняемой щлюхой Викой из фильма Смирновой (эта песня является как бы духовной опорой Лизы – народная всё-таки, а это ж – нечто вечное, можно опереться).

Слушать тут.

Лирический герой умеет дружить, умеет любить и очень ценит верность. И сверхценит – деятельность. Самодеятельную, конечно. В тюрьме не бездельничают. Но – по указке. Как и в стране, где гражданская активность только МОЛ ценится. И вот Колька до заключения в тюрьму разогнал ханыг, подсматривавших в женскую баню, так ему кто благодарен? Соседи. Ему б целое поле такой самодеятельности, но где уж… в стране заболевшего тоталитаризмом социализма.

А вот песня Вики (слушать тут):

Это предвестие нехорошего, что сбудется дальше по сюжету. Ибо христианство плохо относилось к языческим праздникам, русальим тоже. "Считалось, что русалки - это девушки, умершие не своей смертью или умершие до брака, и малолетние дети. От того, что они не знают покоя в ином мире, они могут утащить с собой живых, утопив их в водоёме или защекотав до смерти".

В песне Высоцкого есть столкновение раненого отличного человеческого материала с раненым общественным, и мыслим катарсис, осмысленный как возможность выздоровления того и другого, выздоровления не далёкого по времени, а вот-вот наступящего, нашими стараниями. Сама мужественность голоса тому порукой. А в романе аж напрямую: "Сколько раз мечтал Колька, чтобы привезли его [Кулешова] в лагерь, да и не он один – все кругом мечтали и хотели бы с ним поговорить хотя бы". – С Учителем жизни. И через три строки роман кончается. Им не встретиться. Но это так щемит, что надежда…

Очень горячо. В русальей песне как-то наоборот. – Как? – Разухабисто. Приятие неожиданности. Любой. – Ментальное свойство русского народа. По Феофану Затворнику: "Дело не главное в жизни, главное — настроение сердца".* А оно мало ли какое в следующую минуту станет.

(Мне на секунду страшно стало, когда я впервые это осознал.

Одна знакомая, еврейка, сказала мне как-то: "Почему Россия, такая богатая, а так бедно живёт?" – Я тогда не знал, жаль, про Феофана Затворника.*)

- Но Дуня-то Смирнова принципиальный противник такого менталитета!..

- А его не-отрицание у неё побочно вылезло. Подсознательно. Помимо иллюстративной и пропагандистской задачи. От установки быть реалистичной в пику Высоцкому: не только-де из хама не зробишь пана, но и наоборот – из пана зробишь хама.

Сознательно она знает, что бытие определяет сознание, что сменить Путина Ходорковским – и вестернизируется народ, и станет сплошь пан из хама. Не зря этот Ходорковский, почти как рама, дважды упомянут в фильме по поводу его незаконного, мол, второго осуждения в неправовом-де государстве.

Актуальность этой иллюстрации в том, что теперь на повестке дня политики Запада, вроде, свержение Путина, и Ходорковский, пожалуйста, заявил (вопреки словам, что он не будет больше в политике), что готов стать во главе объединённой (ныне несистемной, так называемой, и в относительном упадке находящейся) оппозиции.

И, наконец, – не станет внешне такой обузданный народ таким внутренне необузданным.

То, что у меня тяжёлое впечатление осталось после фильма, объясняется просто моим советским воспитанием в детстве. Товарищу, живи он, было б легче: ну таков человек, мол. Мне тяжело признавать вневременную бытийность присутствия тёмного в человеке, не социальность происхождения этого тёмного. Я не заметил намёка Смирновой, что тёмное – таки социальное: из-за недемократичности, из-за незанятости самодеятельностью.

Но весь же фильм, - возразят мне, - есть самодеятельность Лизы по перевоспитанию Вики!

Да, - отвечу я. – Но окружающими-то эта деятельность воспринимается из ряда вон выходящей и осуждается!

То есть, чтоб не осуждалось, нужно изменение общества… И изменения не будет при установке на традиционализм при Путине, понимай.

Но упоминание Ходорковского не есть ли тоже ментальное свойство – иной царь?

Всё как-то двоится. И я уже сомневаюсь, что фильм – иллюстрация бытийной намешанности в человеке и худа, и добра.

И я начинаю думать, что это фильм-предупреждение: самовластье (в образе распоясавшейся Вики) вызовет революцию, если его во время не прогнать. А это страшно. Надо-де всё-таки мирно самовластного прогнать.

То есть, опять иллюстрация.

Раз уж я оговорил право на большое личное присутствие в этой статье, то спрошу. Вы заметили, читатель, мою "непоследовательность"? Когда за самодеятельность Высоцкий – я за него, когда же за самодеятельность Смирнова – я против неё. – В чём дело со мною?

В том, что Высоцкий был против тоталитарного государства, тоталитаризм которого мешал идти к коммунизму, при котором государства не станет. Социализм Прудона обеспечивал с первого дня социализма УЖЕ какую-то долю неприсутствия государства в жизни, и эта доля по идее должна расти со временем – до полного отсутствия, когда полностью отпадёт внешняя угроза существованию строя. Так на то такой социализм – мирный, эволюционный. А социализм Маркса, революционный, как впадает с первого дня в повышенную роль государства (чтоб выжить среди врагов), так из этой клеточки уже не может выйти (в советском, да и в других вариантах).

После всемирно-исторического провала советского опыта надо заходить на вторую попытку: по Прудону. Для этого надо опираться (в пику американскому глобализму) на традиционализм, тянущийся в чём-то аж с первобытного коммунизма и надо не опираться на неограниченный прогресс (на что опирается капитализм и приведёт человечество к гибели). Россия по менталитету народа, может, лучше других для этого приспособлена и должна дать пример остальным народам. Но ей для этого нужно – в этой тенденции горохизации в по-американски глобализирующемся мире – выжить как государству. Ходорковский же со Смирновой встроят Россию в однополярный мир, т.е. вестернизируют народ России. И кто ж тогда укажет человечеству путь спасения от неограниченного прогресса?

Теперь – о какой-то иной занозе в душе, которую оставляет именно во мне этот фильм.

Ведь между прочим там показан я, сам изрядно тёмный, 40 лет провально пытающийся просветить тёмный народ. И особенно провально там, где нет у меня теории, на которую я мог бы опереться – теории околоискусства. А фильм мне даёт пощёчину наотмашь – своим названием: "Кококо". Это плохо услышанное Викой от Лизы слово "рококо" (Лиза пытается кое-как натаскать Вику в культуре, чтоб трудоустроить где-то на ниве культуры, где у Лизы знакомства).

И вот Вика (она всё умеет и всюду может пролезть) сама устраивается:

- Очень [отвечает Лиза неопределённым тоном с неопределённым выражением лица].

- А почему ты не включаешь? [Включает сама, и там внутри начинает на металлофоне играть весёлая музычка]".

Это было последней каплей бесцеремонности, переполнившей терпение Лизы, и та ночью пошла душить спящую подругу подушкой.

А я, просветитель, без такого поступка и не понял, что этот фонтан – безвкусица.

Чем он хуже, например, такой картины Тышлера,

каким-то карандашным рисунком этого Тышлера очень дорожила Лиза (кстати, невероятно, чтоб Вика карандашный рисунок стала от пыли протирать мокрой тряпкой.) Впрочем, тот Лизе от дедушки достался, так что, строго говоря, неизвестно, понимала ли сама Лиза в этом рисунке что-то или нет.

А вот эта репродукция Петрушки, что ли, взята со страницы http://www.artcontext.info/pictures-of-great-artists/55-2010-12-14-08-01-06/1002-tyshler.html Вы её прочтите. – Ничего в Тышлере не разберётесь. И зачем Тышлер намалевал (иное слово применять не хочется) этого клоуна, вы не поймёте.

Лично я могу предположить глубину. А именно, дескать, в аристократическом отвращении к низким массам и их вкусу и в пику власти, на материальное ориентирующейся и массы так ориентирующей, художник издевается над этим вкусом масс. Но как Тышлер, восьмой сын краснодеревщика из провинциального города, пусть и учившийся в Киеве, смог при советской-то власти приобрести аристократическое мировоззрение? – Этого я не понимаю. Разве что обезьянничал, глядя на настоящих ницшеанцев, которых полно было в художественном мире ХХ века. – Это б я понял.

Или вот.

Подарила Вика Лизе взамен испорченного Тышлера. В галерее на Невском взяла. Очень хороший художник. Доробченко. – Лиза такого не знает. – Подозреваешь (коль скоро эта Вика всё время вляпывается во что-то), что и тут она вляпалась. Но – только подозреваешь. Ибо 13 секунд этот "Пётр Первый" присутствует в кадре, и разобраться не успеваешь.

Нет потом, скопировав, всмотревшись, увидев, что ноги непропорционально коротки, что Пётр разодет, а главное, что он – позирует, игриво засматривая на художника, подозрения усиливаются. Петра в действии все изображали. Даже если он и демонстрировал себя, то делал это активно, с вызовом, например.

Но хорошо, для фильма сойдёт и Доробченко. Фильм таки создал впечатление, что Лиза высококультурный человек. Согласимся. Ну? Так как она могла творить такую халтуру в области культуры, как пытаться устроить ну очень некультурную Вику в телевидение, в музей?.. Причём это не подпадание Смирновой под власть фабулы. (Она участвовала в создании сценария.) Или такой нюанс:

Ни я разобрал звучания этого "ардеко", ни я знал о его существовании. Но я очень неравнодушен к маньеризму, и он существовал целый век, и без него нельзя "понять" следующее за ним барокко.

Я в долю секунды возмутился. Это тот стиль, наряду с барокко, на котором лично мне было показано двумя авторами в одном давнем искусствоведческом альманахе, что большие стили искусства повторяются в веках, движимые изменением идеостиля. Изменение которого, как оказалось, тоже закономерно: идёт по кругу.

Это мало кто знает. Но я убедился, что это так. И всю жизнь иллюстрации этого явления посвятил. И я не понимаю, как можно глубоко понимать искусство, не понимая, из-за чего идеостили сменяют один другой.

Но Смирнова, чего доброго, тоже не зная этого всего, всё же этим своим: "Маньери… не пиши. Это тебе не надо", - отлично лично мне продемонстрировала поверхностность подхода Лизы к обучению Вики. И понять можно, что сама-то Смирнова против такой поверхностности. И против самой идеи равенства и справедливости. – Из хама нэ зробыш пана… Телевидение, куда пытается всунуть Лиза Вику, – это для масс. Это – низменное. Там – годится эта вульгарная Вика.

Ну так мир-де устроен естественным образом: кто-то – внизу, кто-то наверху. И нечего, мол, это переустраивать, как уже пробовали при советской власти, да лопнула она. Равенство – не-ес-тественно. Мол.

Лишь поняв этот посыл, я как бы вынул занозу. Я отвергаю такую идею.

Но фильм хороший. Заставляет думать. Мастеровитый: по пути большого сопротивления ведёт (автор отвергает ту, - Лизу, - которую с изрядной любовью показывает, и за массу плюсов принимает – в своём качестве, необходимом для верхов, – низменную Вику).

Я поступил неадекватно, выполняя "заказ": дал субъективный взгляд на фильм, а от меня ж хотели объективного.

Я не дал слова так называемому адвокату дьявола.

Ну, например. Опустила ж Лиза не только стиль маньеризма, но и стиль реализма. А поскольку фильм всё же российский, то опущена для Вики великая русская культура XIX века, один из столпов, на котором держится несломленная при поражении в холодной войне российская гордость. То есть, если поступить со Смирновой так же, как я поступил с нею из-за маньеризма, Смирнова, получается, против лишения народа российской гордости и против, следовательно, подчинения России американскому глобализму (с Ходорковским во главе). (Хоть и вышла замуж за Чубайса, который, по-моему, за такое подчинение… А позволять себе такой мерзкий биографизм я себе позволить потому могу, что разбираю-то произведение, вовсе не подсознательное выражающее.)

Сплошные противоречия… Как сама духовно расколотая Россия.

Или думать про неё (и про Чубайса), что оба, как и Путин, хотели обмануть Запад: получать от него технологии и понемногу выползать и выйти вообще из подчинения, принятого в однополярном мире. ("Хотели" пишу в кавычках, т.к. фильм 2012 года. Тогда ещё не виделся провал этого не совсем тайного замысла в 2014-м в связи с Украиной, и не виделся выход Ходорковского в политику как кандидата в президенты от объединённой несистемной – требующей оранжевой революции – оппозиции.)

- Адвокат дьявола, ты порадовался?

- Да.

- Так получай.

Смирновой обрыдли, наверно, эти плоские с хэппи эндом сериалы и фильмы нормальной длины, являющиеся попкорном для низкого народа. И она замаскировала свой фильм под реализм. (Помните авторские, Пушкина, проглядывающего сквозь Белкина, слова о белкинском протеже, станционном смотрителе: "Долго стоял он неподвижно, наконец увидел за обшлагом своего рукава сверток бумаг; он вынул их и развернул несколько пяти и десятирублевых смятых ассигнаций. Слезы опять навернулись на глазах его, слезы негодования! Он сжал бумажки в комок, бросил их наземь, притоптал каблуком, и пошел… Отошед несколько шагов, он остановился, подумал… и воротился… но ассигнаций уже не было". Пушкина тоже очень разозлили фальшивые сентименталисты с их счастливыми концами, и он показал трезвую суровость.)

Легче всего сорвать эту маскировку реализма Смирновой можно в финальной сцене якобы открытого конца (всё-де остаётся неизвестным, как заживут дальше Вика и Лиза: вместе или нет). Вика кричит неправым полицейским (потому и переименована была милиция в полицию, что полиция – против народа и за богатых): "Не отдавайте меня ей!"

Будто она, Вика, не вольна уехать из Питера к себе домой. Или даже и остаться в Питере, раз она арт-директором устроилась.

Фальшь не заметна зрителю, захваченному неожиданным происшедшим: неудавшейся попыткой Лизы убить Вику, но удавшейся попыткой обвинить её в чём-то, чему полиция поверила.

Никакой неопределённости нет в финале. Как и трагедии нет. Вику, конечно, освободят (российская полиция с радостью не заведёт дело, раз обвинитель забирает заявление в полицию). И заживут они отдельно: народ и так называемая интеллигенция. Всё пойдёт по-прежнему. И нечего за народ страдать. – Такова идея фильма Авдотьи Смирновой. Которой зря родители дали такое простонародное имя. Правда, тогда ж был СССР, пусть и с лживым равенством, но за одну очевидность лжи – перспективным. Не то, что РФ с чудовищным неравенством, которое, - по Смирновой, - при президенте Ходорковском будет немного уравнено, как в цивилизованных, так называемых, странах. Уравнено, но останется, ибо так ДОЛЖНО быть. И Авдотьей Смирнову назвали зря.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/238.html#238

- Признаю. Я этого не знал. Но она, именно усечённая и неопределённая, до чрезвычайности верна для обозначения российского (русского уж точно) менталитета.