Вчера я был ошарашен Горским (см. тут), и подумалось: а ведь реализм может быть и в противоположном “религии войны”, про то, как забывается со временем война и победа, как всё более огосудаствлено она празднуется – смотрением по телевизору праздничных мероприятий.

В 1975 году тенденция забывать, наверно, было мало кому заметна.

В юбилейном 1975 году программа в Москве состояла из возложения венков к мавзолею Ленина и Могиле Неизвестного Солдата, небольших манифестаций, торжественного приёма, минуты молчания и салюта” (https://tjournal.ru/retro/166778-evolyuciya-9-maya-v-sssr-i-rossii-ot-memorialnogo-dnya-do-masshtabnogo-voennogo-torzhestva).

Но Сидоров увидел червоточину. А это не заметили грубые люди:

"Среди картин цикла "Судьбы дома" закономерно появление картины "День Победы" (1975), в которой тема дома прозвучала особенно глубоко и масштабно. Здесь дом воспринимается как символ Родины — это родной дом, родной порог, с памятью о которых уходили на фронт, шли в бой” (https://www.liveinternet.ru/users/lina_frans/post267695297/ ).

“"Вот 9 мая – ветеран вывесил на своем доме красный флаг – праздник, а сам стоит, как будто в строю, но один. Тема потерянных друзей", - рассказывает историк о картине Валентина Сидорова "День победы"” (https://ria.ru/20191104/1560552675.html).

Сам Сидоров, как и полагается настоящему художнику, которому вдохновение не дано ясно в сознании, не понял всю глубину собственного прозрения в этой картине:

"Самое-то главное, что в этом окне [его студии] я увидел свою картину “День Победы”. Вот однажды приехал в мастерскую. Утро было. Солнце во всю тогда сияло. Над всей Москвой, над Красной Площадью. Я открыл окно и услышал сразу же ликование Красной Площади. Была демонстрация. Москва ликовала, праздновала наш святой праздник День Победы. А мне представилось вдруг, что мой сосед по Подолу, мой ветеран, Сергей Павлович Пахолин, стоит, наверно, сейчас с палочкой возле своего дома, у дороги, по которой он ушёл на фронт, возле берёзы, которую он когда-то сажал в детстве. Постоит, постоит один у дороги. Вспомнит своих однополчан. Пойдёт, выпьет свои фронтовые сто грамм. И – весь День Победы. И сколько таких ветеранов?.. Эти чувства мне захотелось передать в этой картине. Эти чувства мне хотелось передать. Я тут же на листочке тему композиционную набросал и скорее на ночной поезд. И на следующий день утром в десять утра, когда начинается демонстрация Победы, мы с Сергеем Павловичем уже работали. [заговаривается, что ли: вчера ж был День Победы] Удивительное дело – ведь я приехал тогда в Подол [наверно, Тверской области] – всё как будто бы мне заранее было расставлено. День был – как по заказу. Ясный, солнечный, чистый. И первая зелень тогда только была на берёзах. Только первая зелень появилась на берёзах. Ласточки, стрижи прошивали небо. Флаг висел на доме. И девчушки прыгали перед домом с открытыми по-праздничному окнами. Всё как будто бы так… просто… словно кто-то чувствовал, что Сидоров должен приехать и всё это написать. И я вот так сразу-сходу холст взял… И самое-то удивительное, что в этой… в этом решении у меня не было никаких поправок. Абсолютно. Я нигде не прибавил, не убавил. А как, говорят, в аккурат было. Всё было, как врезанное” (https://rusmuseum.ru/news/den-pobedy/).

Творческий восторг. А впечатление-то – пустыни. Жуткого морального одиночества ветерана: всем до лампочки он сам и война, на какой он был. Как этот дом – жутковато одинокий, не вписанный в окружающую обстановку. С этим одиноким флагом… (Для того и девочки в тени еле видны, чтоб не нарушать отчуждение.) – Кричащий ужас на фоне майского сияния и благодати. И этот красный флаг, никак не вписывающийся в общий колорит. Только лужа на дороге кусок его отражает.

Поразительно! Всё кричит от боли… а как бы нет ничего плохого.

Я не верю словам Сидорова, что он ничего не убавил, не прибавил. – Дрова-то за зиму не могли так мало израсходоваться, как показано. Просто меньшее количество нарушило б геометрическую сухость, царящую тут кругом. Я не верю, что изгородь, что слева, не была в действительности продлена до дома и не содержала калитку, чтоб образовался двор. Для того же, для образования двора, справа изгородь тоже не такая была, как в картине. И я не верю, что кустов в реальности вокруг дома не было.

Теперь так. Подол – деревня. "Население в 1980 году составляло 141 человек” (http://vvolochek.tverlib.ru/node/306). “В 1970 году полностью завершена электрификация области” (https://www.karavantver.ru/istoriya-polnaya-sveta/). То есть и наш дом должен был в 1975 году электрифицирован. То есть должна была быть подводка проводов. А их на картине нет. – Для создания впечатления душераздирающего одиночества фронтовиков.

Остаётся вопрос к себе, радетелю наличия подсознательного идеала у создателей неприкладного искусства: как такой нескрываемый крик мог не восприниматься никем? Неужели это произведение неприкладного искусства?

Мне подвывать хочется (ну я так устроен) от переживания полной истинности изображённого: световой, хочется сказать: тепловой и влажностной, и вообще не хватает никаких слов.

Неужели достаточно выражаться наоборот (какая всё материальная прелесть), как получается колоссальный крик: как морально плохо…

И неужели достаточно такой противоречивости, чтоб современники не понимали, что им хотел сказать художник? А только смутно чувствовали… – Ну подлинное общение подсознаний художника и восприемников.

В первые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/protivopolojnoe-618e851312d6c07bd054100e?&