С. Воложин.
Ремизов В. Вечная мерзлота.
Публицистический смысл.
|
Какая плохая сталинщина. |
Ужас
Ну что? Начну отчёт о чтении “Вечной мерзлоты” (2021) В. Ремизова. Не Юзефовича, получившего первую премию “Большая книга 2021”. Потому что опасаюсь, - не безосновательно, разбирался с ним раз, - что там я на подсознательный идеал не наткнусь. А тут – может. Еще никогда с ним не разбирался.
Ну и надо предварить незнакомых со мной читателей, что искать я буду, если конкретнее, странности. Как ни мало я читаю современников, надеюсь, я сумею определить нечто как странность для нашего времени, если на такую наткнусь. – Субъективность, конечно, но что поделать… Вот когда научатся сканированием мозга отличать подсознательный идеал от иной подсознательности и станут практиковать надевание сканирующего шлёма на голову при составлении договора с автором на создание книги, надевание на всё время создания, тогда оценка, есть или нет художественность (подсознательный идеал), перестанет быть субъективной.
А пока…
*
М. Какая стихия – Енисей, Сибирь. 1949-й. Опасно всё. Даже нависшие льдины, вытесненные на берег убить могут. Что знаемое мною наводнение в 1951 году в Каунасе – ерунда. Как и лесные братья, про которых мы, пацаны, еле слышали.
Вот и первая жертва – заяц попался орлану, не смог перепрыгнуть со льдины на берег, где спасительные кусты. Мне проваливаться сквозь лёд не привелось, не то, что двоюродному брату. С ним всего больше случалось, чем со мной.
Работают – зеки. И охрана тоже разгружает баржи. Даже капитан Клигман иногда подряжается. И городок Ермаково на карте есть… Это в романе его ещё нет, только станок Ермаково. Трансполярная магистраль, так и не построенная. Но участок Ермаково – Игарка – есть.
Планирование подвоза не ахти.
"Миллионы тонн льда сдирают с берегов растительность и забирают с собой все, что неосторожно оставил человек. Работать в это время ни на воде, ни на берегах невозможно.
Так было теперь и в Ермаково, но здесь работали”.
Вот так. Почему горячка? – По инерции героических сталинских темпов индустриализации, ведения победной части войны, восстановления хозяйства после войны и обеспечения ракетно-ядерного паритета с США. А тут, в Ермаково, наименее обоснована горячка. Почему со смертью Сталина всё закончилось вообще? Мерзлота победила?
Как поступит знающий всё это Ремизов?
Судя по названию романа, он его написал от досады, что Россия сейчас остаётся в вечной мерзлоте мещанства. Всё не объявляет Путин левый поворот.
И на мне та горячка сказалась лишь мечтой, что поеду в Сибирь на стройки коммунизма. Мечтой слабака, как оказалось.
*
Началось. Что делать с привезёнными новыми зеками: накормить или ставить на работу? – На работу, - распоряжается Клигман вопреки мнению привезшего их Белова.
Боже-боже, сколько мне придётся пережить тут… Я даже боюсь дальше читать
И от этого эпического повествования, как-то не ждёшь странностей. Или сама эпичность и есть странность в наше ультрабыстрое время (никто не относится объективно к прошлому)? Впрочем, если чем дальше, тем больше будет несправедливостей в повествовании о самой справедливой стране, то эпичность будет выражением лютой ненависти к советскости, в которой публицистика просто чуть прикрыта и никакой художественности, понимаемой как подсознательный идеал автора, тут нет.
*
Уф! Уже два раза пронесло, что Горчакова, фельдшера из зеков, не били (ни за что хотели).
Второй раз даже не развратившийся от безнаказанности силовик, а капитан буксира Белов, Сан Саныч.
Мда. Ужас пойдёт по нарастающей.
*
Или нет. Вон, и за фельдшера обработанный им механик заступился. И на утро Белова совесть грызёт…
Не знаю, почему, я весь в напряжении. Мишарин, архитектор, идеалист. Готов любить каждого сибиряка.
Как и в 37-38-м в виноватых абсолютно, вот, невиновный кто-то… Не перегиб?
Я придумал, как не нервничать – надо делать очень большие перерывы в чтении. Надо не звёздочкой обозначать позыв отчитаться о чтении, а датой и часом.
Актуальность у книги явно есть. Активность патриотов возросла, плохое про советское время стало восприниматься болезненно.
16.1.12.00
Совершенный кошмар. Цитирую сноску:
"По воровским понятиям на кон вместо денег можно было поставить человека. Проиграв, поставивший должен был его убить. Если он отказывался, его убивали самого за нарушение воровского закона”.
Пришлось и минуты ставить. После такого нужно передохнуть.
16.1.17.00
О воспоминаниях (Горчакова) о былом (он открыл месторождение Норильск 2), читать не легче, чем об ужасах времени повествования.
И всё-таки ещё одной смерти удалось избежать. Вот этого, кто не смог убить проигранного.
16.1.21.00
Ремизов пишет, что в 1947 от голода умерло "…до 1 000 000 человек)”, а в Википедии – до 1,5 млн. Зачем-де затеял Сталин эту стройку в 1947? Ремизов против духовной составляющей идеи Маркса… Ибо ничем не объяснить этот порыв.
"…стареющий вождь СССР мыслил другими масштабами. Экономика страны была перегружена великими замыслами и стройками вроде Главного Туркменского канала или Сталинского плана преобразования природы”.
Ну, второй был хотя бы против засухи нацелен.
"Осуществлённые мероприятия привели к росту урожайности зерновых на 25—30 %, овощей — на 50—75 %, трав — на 100—200 %” (Википедия).
Или этак я странности стиля у Ремизова не уловлю?
Диагноз автора: "Возможно, так семидесятилетний человек… пытался продлить свою жизнь в веках”. – Ещё и гигантскими стройками.
Мудро. Но… Это как философские отступления в “Войне и мире”. Не для произведения искусства. И я не один так думаю:
"Безобразная философская часть “Войны и мира” есть злокачественная опухоль. Которая, метастазировав, поразила впоследствии все творчество великого писателя.
Чем иначе объяснить факт того, что гениальный художник, автор “Отца Сергия” и “Смерти Ивана Ильича”, в конец жизни скатился к лубочным побасенкам, которые смотрелись бирюльками в руках мужа?” (https://proza.ru/2018/08/08/1151).
17.1.10.00
Слава богу, автор не только про лагерь пишет – так можно читать без напряжения. Главка уже 10-я. Интриги пока нет.
Ч-чёрт, из огня да в полымя: в 37-й год. Когда Горчакова арестовали.
Читать – скучно: как-то галопом по Европам – кого из родственников Аси, жены Горчакова, и её саму арестовывают, выпускают, опять арестовывают, как кто вокруг мрёт.
Я не чувствую, что Ремизов писал это с удовольствием.
Тихо подкралась мысль, а на фиг мне читать эту тягомотину?
Или никем в стране тогда ничего непонимание и требует такого, отстранённого, описания…
Я вспоминаю, что после войны (в 49-м) геологов, которым никак не удавалось найти уран, осудили. Но Горчаков же только-только был освобождён после отсидки!.. Перегибы продолжаются и продолжаются. Перегибы 37-38-го списывают на Ежова, захотевшего заменить Сталина. А в 45-м что?
Вся глава об Асе какая-то пустая. – За что книге дали 3-ю премию?..
Вернулись к Белову. Игарка. Смысл жизни большого начальства там такой:
"...вечером в ресторане места не найти было”.
Впечатление, что на противоположном полюсе будет Горчаков, Белов и Мишарин. Полюс гадов пока не персонифицирован.
Белов самый неустойчивый к выпивке и женщинам.
От отсутствия интриги идут неинтересные подробности прохода по улице, отоваривания, набора команды. – Читаю чисто на автомате – не бросать же…
Какие могут быть подвиги у капитана буксира? (Я ж заподозрил было героичность повествования. Край – суровый. Не может быть без подвигов.) У Аси – подвиг ожидания мужа. Нравственный подвиг. А у Белова?
Вот – миниподвиг. Хоть было не принято, пошёл вместе с другими грузить уголь.
Вообще-то несчастье может быть и на погрузке угля. (Я всё нехорошего жду.) Но драматизм, наверно, прибережён для дальнейшего. Автора то и дело тянет в эпическое. – Скучно. И странности – никакой.
Может, Белов, придя домой сегодня, застукает жену с кем-то?
Теперь ужинают. Ремизов пытается писать сочно. Белов не пошёл домой ночевать. Придя утром, услышал от соседки:
"– Здорово, капитан, свою ищешь? Не ночевала сегодня! – сказала, почти ни на что не намекая, и пошла к выходу”.
Но это ж бытовуха. – Или с ней-то и борьба была в послевоенное время. (Я всё героизма жду.)
17.1.23.00
Простая буксировка тяжёлой баржи по бурному почти уже морю, оказывается, является изрядной проблемой. (Начинается?) От длины троса зависит, какие рывки получает буксир от баржи. (Рывок покрепче, понимаю, может кончиться очень плохо.)
Но вот волнение улеглось, потом пришли в Усть-Порт. А подробность описания происходящего сохраняется.
Ну скучно же! Впрочем, я знаю, что интересность сама по себе подозрительна – пустотой смысла чревата.
18.1.9.00
"…депортированными немцами Поволжья, калмыками, прибалтами и другими виноватыми перед советской властью народами”.
А ведь есть тут у автора тон человека, не умеющего вжиться в то время (когда и в США были депортированы японцы). Так что эпичность – это скрытая ненависть к советскости. Просто такая ненависть теперь не популярна, так Ремизов маскируется. – Но. Впереди ещё 6/7 текста – посмотрим ещё. Да и с калмыками (я сейчас посмотрел) Ремизов полностью прав. Зато с прибалтами – ошибка: не народы депортировали, а именно “виноватых” – богатых.
Вот эвенк. Спирт хочет.
Я вспоминаю один дневник похода по Забайкалью и что там про эвенков: "Он вполне цивилизован и кажется развитой. Да и вообще не скажешь, чтоб они были экзотически оторваны от жизни”. – Ну писала, скажем так, стихийная левая шестидесятница, сами труднейшие походы считавшая школой борьбы с комфортом за коммунизм в условиях заболевшего вещизмом социализма. Вот она и видит эвенков не как интересующихся тем, что ниже пояса.
18.1.14.00
Ого! Депортированным было ещё хуже, чем в лагере. В лагере кормили. А те, организованные в рыбколхоз, должны были кормиться сами при обирании колхоза в пользу государства. – Своровавшего пару рыб осудили, и в лагерь. Так он выжил. А его родня умерла. – Вот. Неожиданно. В порядке рассказа на воле. – Тут на каждой странице можешь схлопотать от Ремизова.
И после очередного, ещё более ужасного рассказа:
"Повелас отвернулся на тихую гладь Енисея. Солнце мягко скользило и переливалось по поверхности, рыбки всплескивались. Скрипела паровая лебедка, вытягивая уголь из трюма лихтера, на камбузе Нина Степановна разговаривала негромко с Бертой, иногда женщины смеялись.
– Мама умерла первая, вскоре после того как меня увезли, потом, весной уже, брат. – Повелас замолчал, глядя за борт, достал махорку, но закуривать не стал. – Семь лет прошло, а все не могу поверить. Кажется, что они где-то живы, не могут же люди просто так погибнуть… просто так…”.
В смысле – а ваш Путин возвращает Россию к советскости…
Ошибся я, предположив, что тут будет гимн героизму, как принципу российской истории.
Слушавший Повеласа боцман Егор и не поверил его рассказам, и поконфликтовал с механиком, не смогшим ему объяснить, зачем детей-то прибалтов сюда пригнали. Потом выбросил всё из головы, слушая радиостанцию “Маяк”:
"Огромная страна, думал боцман, разглядывая грязную снежную пробку небольшой тундровой речки, по которой бегал грязный же, еще белый песец, гуси летали, утки, солнце не заходило. Боцман улыбался чему-то, чему и сам не знал, но приятному – жизнь перед ним открывалась громадная и интересная, такая же, какой громадной была его прекрасная Родина. Года через два-три денег подкоплю и поеду в отпуск в Москву, на метро покатаюсь…”.
Вот, наконец: странная пунктуация. Голос персонажа в голосе автора обрывается ("его прекрасная Родина”) и переходит в во внутреннюю речь персонажа. – Ты и убогая, Ты и обильная, Ты и могучая, Ты и бессильная, Матушка Русь!
В чём разница между Некрасовым и Ремизовым? Некрасов не мог предположить, что он начинает двухвековой процесс уничтожения России, а Ремизову известно мнение, что ещё одной революции Россия не выдержит.
Картины окружающего рыбного изобилия после ужасов как-то не трогают.
18.1.16.00
О боже… Совсем фантасмагорические страдания “командированных” на всю зиму рыбу ловить и морозить. (Белов им привёз две лодки). Им сказали, что там есть изба. А она оказалась сгоревшей. И возвратиться нельзя – скажут: сами сожгли. И они – зимой – выкопали берлогу, отогревая грунт костром. Спичек нет. Огонь поддерживают непрерывно паля его.
Один из слушающих, матрос у Белова, говорит:
"– Это прямо моя история, – Климов спокойно тянул свою махорку. – Нас в Ухте на деляне бросили зимой, через две недели приезжают, а мы живые! Ну нам по пятерке и довесили сходу, будто мы в тайгу убежали, а потом сами вернулись!”.
С ума сойти… И так мимоходом.
Или:
"– У нас соседа, дядь Колю, у него с войны одного глаза нет и руки, посадили на восемь лет, – Егор покосился на капитана. – Он ночным сторожем в детском саду работал и унес оттуда кастрюлю с картошкой. Пьяный был. Они с мужиками выпивали… он фронтовик, у него нервы и руки нет, а детей трое маленьких…”.
И тоже мимоходом.
Второй “Штрафбат”, коллекция безобразий советских… Сил нет читать.
19.1.15.00
Ночью мне пришла в голову мысль, что не исключено, что роман не ограничится нанизыванием несправедливостей советских, а имеет фабулу: Белов эволюционирует от собственной несправедливости к зеку (Горчакову) через толстокожесть к рассказам о несправедливости к сочувствию зекам и к переходу на их сторону, справедливую.
Вон, не стал слишком много гусей стрелять (это ж как зека обидеть) – они, гуси, тут легко подпускают к себе.
23.1.15.00
Поохотлись и один предложил оставить оленя этим бедолагам-рыбакам из берлоги. Нл Белов спохватился, ч то нечего их жалеть, может, они убийцы.
Проверим. Так и есть: смертная казнь в 1947 была отменена до 1950. А сейчас 1949-й.
Всё же пол оленя оставили. И ещё кое-что. Засвидетельствовать, что трое умерли от голода (лежат в мерзлотнике целенькие) Белов отказался. – Уплыли.
Бац. Сосна попала в ограждение винта. Надо пилить… А буксир сильно раскачивает. Героизм? – Полез под корму рубить топором Егор. Потом Климов.
А пока их несёт на берег и может разбить. Бросать якорь или успеют освободиться?
Вот так. С бухты-барахты.
Освободились. Но.
Егор сорвался в воду. Концы не долетают. Шлюпку.
А уже идёт снег. Ничего не видно.
20 минут прошло. Гудели.
Вернулась шлюпка. С Егором.
"...у Белова и злость была на что-то, и все пело внутри”.
Мам-ма мия… на ровном месте…
Механика сбило с ног. Идти не может. А шлюпку подбрасывает выше буксира. Как её цеплять?
Вот где подробности к месту!
Обошлось. – Ну. Герои. Я ж ждал.
Тоже напряжение. Но не то, как с безобразиями.
Отличились бывшие зеки, Йонас и Климов.
И… заплатка потекла. Уже по колено. Качать. И все бодры. И конец главы.
.
Я что-то не понял. Набранная команда разве не свободные? Почему им нельзя спирта отнести? Бр. Боятся, что стукач среди них.
Совсем вскользь – "рожи” – об энкавэдэшниках при капитанах в войну.
Пикник с девушками с ловлей рыбы неводом. Красавица и Белов.
"…никогда никто не смотрел так на Сан Саныча!”
И процесс ловли очень подробно описывается, и это скучно.
Она – француженка Николь. (Откуда в этой глуши?) От Габунии, лейтенанта госбезопасности жалость к отбывающим депортацию… И как женщины отдавались. А Белов всё мальчиком выглядит и чувствует себя. Не испорченный.
Хочет нанять её к себе на судно матроской. Габуния разрешает. А должность эта занята.
Подробности застолья у Габунии. И Николь там. И вот их рядом посадил Габуния, и вот его рука в его ладони. Он влю-бил-ся.
И она влюбилась!
Объяснились. И она ушла.
А Габуния потому так далеко оказался из мести всемогущего дяди за то, что просился на фронт.
"Что тут происходит, Саша – никто уже не поймет! Они сами там, наверху, ничего не понимают!..
…– Я тут могу людям помочь…”.
Ого. Не опасно?
"В сорок четвертом я был с комиссией в Усть-Хантайке и Потапово. Слышал, наверное, там за три года из двух тысяч ссыльнопоселенцев двести человек в живых остались!”
Проверить, что ли?
"…в 1942-1944 гг. на Таймыре в отношении спецпоселенцев разных национальностей кремлевскими вождями был совершен геноцид, в результате которого было уничтожено до 70% завезенных на Крайний Север людей, оказавшихся лишними из-за отсутствия рабочих мест”, так как военкоматами было мобилизовано в 3-3,5 раза больше рабочей силы на рыбные промыслы, чем это было необходимо” (https://memorial.krsk.ru/memuar/S/SvechaPam/01.htm).
Даже не со зла, а просто от халатности.
Они порешили, что до Сталина далеко, и надо самим быть ответственными.
А "Коменданта посадили на три года за халатность”.
Нет. Это не просто халатность. Это менталитет великого народа по Леонтьеву: “Растопчут кого-нибудь в дверях – туда и дорога”. А как бывает наоборот, - помните, как Путин сказал про операцию в Крыму? – Как не мы сделали.
А вот, наконец, и непонятность:
"Какая-то непонятная, но правильная сила останавливала его, он ни за что не поплыл бы сейчас к ней [к Николь]".
Я загадал: если не станет Белов стрелять переплывающую протоку лосиху с лосёнком, то нравственную победу Ремизов оставит за ним. – Не выстрелил.
23.1.21.00
Теперь Горчаков и санитар Белозёров командированы в другой лагерь. Им разрешили пойти пешком. И они кайфуют на свободе. Если исключить чтение письма Аси. И если исключить мошку. – Так мошки как бы и нет. (Можно привыкнуть?) Они даже решили взять и опоздать. И заночевать в тайге.
Это метод такой – давать отдохнуть от ужасов. Иначе оскомину набьёшь.
Так. Особист Иванов шьёт им побег. Любит издеваться.
Ещё непонятность: отца Иванова в 38-м расстреляли, но посмертно дали орден и большую пенсию по потере кормильца.
Проверять, что ли? – Проверил.
"В 1937-м отец [Иванова] стал крепко попивать, уезжал в долгие командировки, несколько раз лежал в психушке”.
Правда, не застрелился. Но мог. – А вот аналог:
"Подавленный смертью сына, Козельский застрелился. В оставленном им письме он писал, что Бог покарал его ребёнка за грехи отца, арестовывавшего и отправлявшего в ссылку невинных людей.
Хотя, с партийной точки зрения, письмо Козельского являлось еретическим и чрезвычайно постыдным документом, он не был посмертно объявлен "чуждым элементом, пробравшимся в партию". Власти нашли более выгодным объявить, что его психика расстроилась, и он "скатился к мистицизму". НКВД Украины устроил ему торжественные похороны, а его семье была назначена пенсия” (http://trst.narod.ru/orlov/xix.htm).
Не ругающийся матом Иванов мстил Горчакову за то, что тот – прежде – не хотел с ним общаться по-свойски. Утром бегал с нарядом, чтоб застать Горчакова за костром. Не успел.
Десять суток штрафного изолятора. И санитару.
Санитара Белозёрцева арестовали за несколько дней до конца войны. Они нечаянно заехали в тыл немцам – фронта сплошного уже не было. На мерседесе. А на него какой-то генерал целился. И мерседес пришлось. Не убитые ещё и на пиво наткнулись и попили. – Всё.
Ну, в общем, это книга о несправедливости советской власти.
Я перестаю делать подробный отчёт о чтении. Дочитаю до конца, так уж и быть, это произведение прикладного искусства, призванного поддержать ненависть, у кого есть, к советскому, имея в виду политику Путина на усвоение всей истории без исключений. В том числе и плюсов советскости. Что против либералов.
26.1.19.00
Нет. Я не выдержал читать эту тягомотину. И не из-за того, что я сталинист. А из-за нехудожественности (целиком сознанию обязано сочинение).
Книга не тянет на похвалу даже как произведение прикладного искусства – слишком длинна.
26 января 2022 г.
| На главную страницу сайта |
Откликнуться (art-otkrytie@narod.ru) |