На днях я прочитал, в чём молекулярная суть памяти. Оказывается, каждая клетка в организме имеет как бы кожу и скелет, кроме наполнения. Кожа к скелету в каждом месте соединения одного с другим (а мест этих много) крепится 12-тью молекулами (по крайней мере в нейронах, как я запомнил). Каждая из них имеет два возможных состояния: раздутое и сплющенное. Каждое состояние выбирается в зависимости от химического состава внутри нейрона. А тот зависит от обстановки внутри и вне тела. Выходит, что каждое место крепления как бы записывает собою (набором состояний своих 12-ти молекул), что произошло. Точнее, все миллиарды нейронов в мозгу, помноженные на число прикреплений кожи каждого нейрона к скелету, вот это случившееся записывают. И это и есть память.

Странно, что я так бедно помню, как я узнал от одноклассника, Янки Кутновского, что такое программная музыка. Мы стояли в тупике школьного коридора на втором этаже, где стоял, если я не ошибаюсь, теннисный стол, на котором никто никогда почему-то не играл. Мы с Янкой уединились поговорить по душам (наверно, сбежали с какого-то урока). Вот тогда он мне и рассказал, что он представил, когда слушал на своём радиоприёмнике музыку под названием “Болеро” Равеля.

Он представил, что по жаркой испанской пустыне идут средневековые войска. Сперва далеко (тихо), потом всё ближе и ближе (громче). Каски блестят на солнце. Всё ярче и ярче. Пить хочется, но нельзя останавливаться. Каждый шаг даётся всё мучительнее. Но воля к движению сильнее. И она побеждает. Весь оркестр ревёт в торжестве. Звенят литавры. И – конец. Всё смолкает в самом апогее рёва.

Я этот рассказ запомнил на всю жизнь, и долго-долго Янку я просто любил. Первое свидание у меня было на четверых: он познакомился с двумя подругами на улице и назначил обеим от себя и от меня, молчавшего. И они пришли… Он чувствовал, что я его люблю, и был доволен. Но жизнь нас развела. А потом он умер безвременно, до меня дошло, где-то в США, поближе к мексиканской границе он уехал, любил латинос. Лицом похож был на них, девки таяли. Сомбреро для понта носил ещё “тут”… И шейный платок…

И вот сегодня, спустя лет 70, я на канале “Культура”, в который уж раз в жизни, слушал это болеро в исполнении молодёжного симфонического оркестра. И страдал. – Не получалась у меня аналогия с войсками и пустыней.

По звучанию музыки пустыня сначала не откликалась на движение войска. Идут себе и пусть идут. Долго не откликалась. А войско хотело как-то пустыню раскачать. Чтоб она пыльной бурей, что ли, вместе с войском обрушилась на врага (мавров, что ли; это Реконкиста, что ли, освобождение Испании от мавров)? И долго войску это не удавалось. И, наконец, стало удаваться – пустыня пришла в движение. И они вместе с рёвом обрушились…

Так вот, когда я сел записывать, у меня что-то логичное получилось. А пока слушал – мучался, не понимал, чем же это пустыня стала явно откликаться на проход войска по ней…

А что скажет интернет? Это, оказывается, музыкальный образ доведения женщины до оргазма*.

- Можно, если подумать, что оргазм не ахти как красиво выглядит (и в звуках – крики), а он позитивен.