“Поистине, бывают странные сближения”, так заканчивает Дмитрий Быков свою статью “Странные сближения”, якобы перекликаясь с Пушкиным:

Я имею привычку на моих бумагах выставлять год и число. “Граф Нулин” писан 13 и 14 декабря. Бывают странные сближения (http://www.rvb.ru/pushkin/01text/07criticism/02misc/1037.htm).

Это день восстания декабристов.

И Быков выставляет в этих произведениях Пушкина: в самой поэме и в заметке о ней, - сторонником декабристов, борцов против царской тирании. По аналогии с Ходорковским, борцом против путинского режима.

А ведь Быков ошибается, - подумал я. Пушкин к 1825-му году давно разочаровался в декабризме. В литературном изводе это означало разочароваться в романтизме. “Граф Нулин” всеми считается первым полностью реалистическим произведением. До того реализм лишь просвечивал. И многие ошибались: сами поэмы, что после “Руслана и Людмилы”, считали романтическими, тогда как те (и “Кавказский пленник”, и “Братья-разбойники”, и “Бахчисарайский фонтан”, и “Цыганы”) вполне романтическими не были. Даже эпилог “Руслана и Людмилы” не был.

Я уж не говорю, что Пушкин был совсем разным человеком в 1825 и в 1830 годах. Заметку о “Нулине” он писал в 1830-м, а Быков этого и не замечает.

А на самом деле…

Заметку же о "Графе Нулине" Пушкин написал, когда уже знал о "робости" действий мятежных товарищей, и об ответе, который был дан "с испугу" уже не Натальей Павловной, а Николаем Павловичем. Пушкин не ошибся в понимании "природы" человека наиболее, по тем временам, политически дееспособного слоя общества” (Александр Белый. http://www.as-pushkin.net/pushkin/articles/belyj/graf-nulin.php).

Разочаровавшись в европейских, сплошь потерпевших поражение, дворянских революциях 20-х годов, Пушкин пришёл к реализму. То есть к мысли, что просто добрыми намерениями героев, романтических героев, жизнь к лучшему не изменишь. Что есть законы Истории. И они такие в 20-х годах, что погоду делают монархи, а не карбонарии. То есть, - если приспособить понимание Александра Белого, - по сравнению с монархами, у революционеров “энергии… слишком мало”. А у молодого Шекспира её было слишком много. Он, - скажу от себя, - был тогда представителем Возрождения. Чего-то похожего на сомнительный уже для Пушкина гражданский романтизм. (И потому, может, Пушкин в 1830 году шекспировскую “Лукрецию” оценивает как “довольно слабую”.) Но в 1825-м он так ещё не считал: “В поэме Шекспира важно, что она "высокая" по пафосу и стилю, повествует о драматическом моменте римской истории” (Там же). А декабристы считали себя новыми римлянами, римлянами-республиканцами. И, чтоб поиздеваться над выступающими против всесильных законов Истории романтиками-декабристами, что надо было сделать с высоким Шекспиром? – Надо было часть его фабулы – успешное изнасилование, повернувшее историю, – обхохотать. Неуспешной попыткой некого родственника декабристов (дэнди тоже были за вольность) овладеть довольно доступной, как показал смех помещика Лидина, Натальей Павловной.

А Пушкин же – художник. То есть вдохновляют его противоречия. Их столкновение. Вернее, на самом деле наоборот. Его ещё недоосознаваемый идеал угадывать закон Истории (промонархический) для выражения себя требует противоречий. И тут их пруд пруди. Успешность изнасилования у Шекспира приводила в конечном итоге к победе в Риме республиканского строя. А неуспешность Нулина-дэнди-декабристов предрекала нестановление республики в России. Затем. Успешность насильника у Шекспира сопоставляласть с думающим, что он успешен, Нулиным. Графам-де все двери открыты. Таков-де закон. И – Нулин едет “С ужасной книжкою Гизота”. Того, кто считал, как и подсознание Пушкина, что историей правят законы истории. Так имело смысл выразить это подсознание через наоборот: провалом закона. Или торжеством случая: Нулин Наталье Павловне не понравился, чтоб отдаться ему, вот она и дала ему пощёчину. Хотя… Просто не так решительно действовал Нулин, потому и схлопотал пощёчину. А нерешительность – уже опять действие закона. Только неведомого Нулину. Зато ведомого подсознанию Пушкина. А подсознание – чертовская мощь. Оно предугадало то, что и декабристы-то нерешительно действовали. Вот это предугадывание и есть странное сближение противоположного: шекспировского и Новоржевского (там поповна не далась А. Н. Вульфу). Некомплиментарного для декабристов. А уж совпадение даты написания поэмы с датой восстания декабристов было тем более знаменательным. Странным. И совсем, опять же, для декабристов не комплиментарным.

Эта некомплиментарность в 1830 году поддерживалась новым идеалом Пушкина того времени: идеалом консенсуса в сословном обществе (коллективной субъективности, по Бочарову). Идеал дважды противоположен декабристскому. И за эволюцию он (а не за революцию, как у декабристов), и за привлечение к преобразованию народа (тоже не как у декабристов).

Так что привлечение воинствующим Дмитрием Быковым Пушкина и “Графа Нулина” касательно декабристов для прославления Ходорковского есть полное игнорирование литературоведения.

Мог ли Быков этого не знать? Учился всё-таки на журфаке МГУ…

Не мог.

С другой стороны, что себе оранжевый не разрешит ради отрешения Путина от власти до срока. Учитывая горячий темперамент хоть некоторых, кто привык верить, а не проверять.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/183.html#183