Меня.

Я-то себя считаю духовной элитой-по-самоощущению. (Потому по самоощущению, что в науке об искусстве я не принят. Меня даже темные соискатели степени кандидата наук перестали цитировать.) Но я помню, как Михаила Булгакова, вхожего в 20-х годах в какое-то общество литературоведов, где-то на квартире собиравшееся, считали за шестёрку, т.к. он всего-навсего писатель.

А тут на моё предложение зайти в мой искусствоведческий сайт, пусть я и скатился в последнее время в политизацию, но зато я ранний не такой, я получил презрительное “фэ”:

Не высока, понимай, и политика, и политизация.

А что такое политика (πολιτική), от слова πόλις — город, государство? Или уточним: политизация что такое?

"…каким образом неполитические проблемы становятся политическими. В современном мире наблюдается унификация формальных характеристик политики. Эта унификация происходит в процессе распространения стандартов западной демократии, в результате чего в практике закрепляются стандартные политические процедуры [под видом естественных, аполитичных, например, таких как "высокие вибрации”]…” (https://www.civisbook.ru/files/File/Danilov_RAPN.pdf).

Их не разоблачишь – лишишься русскости.

- Почему именно разоблачение будет?

- Из-за "демократии”. С этим словом теперь очень и очень связан обман и самообман.

- Пример?

- Пожалуйста: "мира и добра”.

Политизировано чем отличается русскость от западности? Русское – правда.

Фэкнувшая мне что прислала для иллюстрации высокого, мира и добра? – Три стихотворения, продекламированные на некотором звуковом фоне.

Тут, тут и тут.

И мне открылось, что главное в её словах – "поднимать”. Ибо первое оказалось стихотворением Сергея Плотова, а остальные – Эдгара Винницкого. Её роль была с выражением прочесть и подобрать звуковое сопровождение. Такая вот самодеятельность. Другие люди с другими интонациями читают в интернете те же стихи. Или просто переписывают в свою страницу. – Такая почти личная жизнь.

Мне остаётся только разобраться, кто что внёс на алтарь высокого, мира и добра, а также – высокое ль это, мир ли и добро ль.

Хвала мигу. Полная безответственность перед будущим. Не такое бесстрашие перед смертью, как у христиан, ожидающих спасения души потом. И полное презрение к окружающему миропорядку за его скучную повторяемость, будь это миропорядок единственной жизни или многократно перерождённой. Скууука. От которой спасение и сладость только в сосредоточении на исчезающем миге. А автору – в чувстве освобождения, что выразил эту исчезающую субстанцию, если б она его мучила, а известна сознанию не была.

Тогда, правда, в стихах было б что-то недопонятное – ведь подсознательное не знает слов. И как тогда выразиться? – Так, как сознание не разрешило б. То есть недопонятно.

А тут ничего странного нет, кроме говорящего мудрости кота, что есть устоявшийся поэтизм.

То есть Сергей Плотов создал произведение не неприкладного искусства (плод подсознательного идеала иномирия, лучшего, чем Этот скучный мир). Он создал произведение прикладного искусства, призванного усилить знаемое переживание бегства в ценность мига. Знаемым это переживание было всегда. Особенно оно известно под названием ницшеанства и – начиная со времени жизни этого философа.

Особенно – понятие относительное. Большинство людей не заморачивается на скуке повторяемости при жизни и на неприятии смерти. Меньшинство на их фоне и выглядит, и себя считает исключительными в отрешённости ото всего (вне зависимости от того, осознают они иномирие как идеал или не осознают). И потому практически безобидны. Но есть среди них не отрешённые, а очень даже земные, и исключительность свою подкрепляют те аморализмом в действии. Если про них не знать (или суметь забыть), то оставшиеся выглядят для некоторых из большинства как представители высокого. Для себя, простеца, недостижимого. Разве что "поднимать высокие вибрации” их творчества.

Добавила ль от себя что-то обфэкавшая меня за политизацию? (Я не говорю о перестановке некоторых слов относительно опубликованного, о замене мужского рода повествователя женским.)

Она ввела настроение обыденности. "Я недАвно”. И пауза. Как будто говорит внимательно слушающему ребёнку, мигом вживающемуся в сказочность. А там – про всё ОЧЕНЬ простое: как хорошо всё вокруг. Но дети не знают, что такое эскорт. – Так это – сказка для взрослых. Поучение: не усложняй. Слово "эскорт” звучит, как нечто, на что не обращают внимания, а не что вы пуп земли. Но объективно-то большинство перечисляемого: "смотреть в окно”, “в коробках”, “в миске”, “есть”, “спать”, - это мизерная жизнь. И тогда мораль: хороша абы какая жизнь. – Это – идеал импрессионистов. У первых из них он был подсознательным идеалом. То есть они себя чувствовали создателями ЧЕГО-ТО, словами невыразимого. И у самой обфэкавшей меня вполне может быть такое же ощущение: что она как бы по небу пошла. И тогда совершенно искренне её "Мне важно поднимать высокие вибрации”. Она пересотворила произведение Сергея Плотова, всего лишь иллюстратора ницшеанства.

И у обоих оно далеко от теперешних не мира и не добра на Украине.

Вообще, исповедуй творец (или сотворец) любой идеал, явившийся в мир когда-то как подсознательный, он окажется далеко от дел на теперешней Украине. Неприкладное искусство, как написал Выготский:

"…находится в очень сложных отношениях с моралью, и есть все вероятия думать, что оно скорее и чаще вступает с ней в противоречие, чем идет с ней в ногу” (http://www.modernlib.ru/books/vigotskiy_vigodskiy_lev_semenovich/psihologiya_iskusstva/read_38/).

А где мораль, там и политизирование. Но – чрезвычайно хитрым образом: через будущее.

Оно или коммунистическое или какое-то иное, но не капиталистическое, потому что капиталистическое (неограниченность материального прогресса) – это смерть человечества от перепотребления. А при коммунизме такое в принципе исключено, потому что главное не прибыль от производства и потребления, а самосовершенствование человека. Потребление мыслится неограниченным только духовное. Если вспомнить о роботах и искусственном интеллекте, то ясно, что человечество в будущем будет жить в искусстве. Все – элита. И, так как тончайшим является неприкладное искусство, то оно и будет играть роль первой скрипки. Тогда и станет, наконец, возможным, чтоб стала общепринята теория художественности упомянутого выше Выготского: художественно то, что рождено от подсознательного идеала. Остальное имеет только эстетическую ценность. Таково, собственно, положение и сейчас: говоря “искусство”, имеют в виду “неприкладное искусство”, то, что содержит ЧТО-ТО, словами невыразимое.

И в том схождение искусства и политизирования: самое-самое в искусстве уже сейчас есть то, чем будут люди жить при коммунизме.

А к нему ментально наиболее пригодна Россия. Из-за, как уничижительно выражаются либералы, материальной недостижительности в её менталитете. Образно говоря, у немецких детей головы имеются, а у русских они есть. Бытийный народ, а не имущественный.

Глобальный же либерализм, говорят, вообще капитализм, заканчивается: некого – чужих – больше грабить во имя контрастного общества. А своих – вряд ли удастся. И украинская история маркер конца такого глобализма. Из-за конца-то и ярость сопротивления в виде нацизма на Украине и русофобии на Западе. Поэтому "поднимать высокие вибрации для усиления мира и добра” есть деятельность в пользу демилитаризации и денацификации Украины.

Если только не обмануть себя из-за непонимания глубины процессов. Из-за веры в обманку про демократию плюс из-за закрывания глаз на сам факт существования укронацизма как примата убийства чужих. Борются, мол, демократии (Запад) против автократий (Восток). Естественное против искусственного. Свобода против Порядка. Терпимости против Нетерпимости. Сил Добра против сил Зла.

И где, мол, Терпимость, там и искусство не казённое. Как, мол, в России. Откуда теперь людям искусства или близким к ним впору теперь вообще уехать, если быть принципиальным. Или – как бы эмигрировать в "высокие вибрации”.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/1461.html#1461