Вынесенное в заголовок неожиданно. Ибо Ленинская, две Сталинские премии, орденов…

Но я имею в виду его раннюю живопись. Когда он был экспрессионист и простой, не обновлённый, импрессионист. Таким бывают от крайности в отношении к действительности. Советской. Да. Даже импрессионист. Первые ж импрессионисты голодали. Они интересно приняли таки зверский тогда капитализм: пели хвалу абы какой жизни, раз не умерли от голода. А лжесоциализм советский Пименова тоже, наверно, до крайности чем-то возмущал. Он опять, через полвека, пел хвалу абы какой жизни. Только надо это захотеть увидеть.

Чем тут абы какая жизнь? – В этих судорожных, противоестественных позах и таких же мышцах. Особенно корявы ступни правого (от нас) футболиста. Нехорош также общий холодный тон картины. Один из футболистов аж с синей кожей. А на горизонте стоят сосны, наподобие “Ржи” Шишкина, эпической картины, воспевающей естественную мощь русского народа. Тут же – противоестественная мощь. Микеланджело прибегал к изображению такой же противоестественной мощи, будучи в отчаянии от разврата вокруг, от бездуховности, от краха высоковозрожденческой Гармонии (низкого и высокого) в пользу низкого. В физкультурниках можно ждать такого же перекоса в глазах сына юриста. Вся советская жизнь посленэповского СССР была сплошным сверхнапряжением физических сил, что отражалось и в спорте. Крестьянская страна поворачивалась к противоестественной индустриализации. И вся жизнь стала какой-то гипер…

Я помню, как я юношей удивился, прочтя в беляевской “Старой крепости”, что контрик против рабфака был потому, что не хотел, чтоб загрязнялось дымом заводов чистое небо Подолья.

И помню, как я пожалел одноклассницу, через год после окончания школы встретив её и узнав, что её приняли в сборную СССР по волейболу. Жизнь же в спорте только до каких-то 30-ти лет. А дальше как? Здоровье – сомнительно: травмы ж.

Молодому Пименову, наверно, не было тогда видно, хоть об этом кричали из каждого репродуктора, что нас без индустриализации уничтожат.

И потому так экспрессионистски* напряжены и однобразно устремлены у Пименова рабочие.

Пименов. Даёшь тяжёлую индустрию*. 1927.

А до какой степени в сажу замазаны некоторые! А над теми, кто катит вагонетку, художник что: издевается?

Экспрессионизм я понимаю как искусство крайнего отчаяния в безвыходном положении от внешних причин.

Мне вспоминается (см. тут) бабелевская “Нефть” (1937). Рассказ, в котором Бабель круто ломает социалистический реализм, которым у него теперь чуется, да, социально новое, но пугающее, а не прогрессивное.

“Где личность!?! - как бы истошно кричит Пименов своей картиной, – в придаток машины ведь превратили людей!” И кошмар же в том, что не внешняя причина действует (как с персонажами прежнего экспрессионизма), а внутренняя. Люди ж обмануты, что строят социализм. Социализм же – это когда каждый день увеличивается самодеятельность за счёт государства, пока государство не отомрёт, что будет признаком коммунизма. А фактически централизм же довёл до того, что в ходу стала такая шутка: “Инициатива – наказуема”.

Как издевательство над настоящим социализмом и отчаянно кричащим Пименовым был выпущен такой плакат по мотивам разбираемой картины.

Я не думаю, что обманывают, что был массовый трудовой энтузиазм и бьющая фонтаном инициатива снизу. Но было ж что-то, что привело к тому, что я лично увидел через 30 лет. Пименов, судя по экспрессионистскому стилю (стилю отчаяния), видел ещё тогда начало того, что я увидел через 30 лет.

Логика – страшная вещь! Она одна привела меня к дикому состоянию, когда вся рота идёт не в ногу, один сержант – в ногу.

Теперь вопрос: может ли такая неожиданность, как антисоветскость в обстановке массовой просоветскости, быть признаком подсознательного идеала автора? – По-моему, вполне.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/antisovetskost-znamenitogo-pimenova-5f4ead3cc186871575af05d7

*- Какой же тут экспрессионизм, если автор даже восклицательного знака не поставил в заглавии?

- Пожалуй, правда. Осознавал он свою антисоветскость. Издевался. А Экспрессионизм – это отчаяние.