С. Воложин
Пикассо. Импровизация “Бык”.
Прикладной смысл.
|
Разочарование. |
Импровизации Пикассо и других и – свобода.
Я опять ошибся (см. тут). Долинина привела с Пикассо правильный пример выражения им полной свободы, вседозволенности, если тенденциозно. Он же рисует кистью на стекле контуры прямо на наших глазах (в видео за стеклом было видно и самого Пикассо, но я его стёр, чтоб не отвлекал собою). А мы узнаём, что он рисует, и это изумляет. Изумляет факт, что из ничего получается то, что мы узнаём. Я сам так удивлял: скажем, как бы дрожащими пальцами держа авторучку и водя кистью руки слева направо и наоборот и, в общем, двигаясь так вниз, я на глазах соседа по парте рисовал ель.
Это поражает людей, не умеющих рисовать.
То же сделал Пикассо под телекамеру.
Но я имел основание для придирки. Лекция Долининой открывала дорогу к эмоциональному восприятию всего современного искусства, выражающего идеалы, связанные с крайним неприятием Этого мира ради иномирия, образ которого может доходить до текстовой непостижимости. А бык (и ёлочка) от этого далеки. Нет, и там и там есть-таки образ удивительной свободы, но это уже довесок, а главное там – выражение радости жизни. А она – внеисторическая. Тогда как образ свободы, доходящей до вседозволенности – штука историческая. Только от крайнего разочарования приходит. Разочарование же – социально-исторически обусловлено. Если забыть про психологию. Что возможно, ибо она меньше влияет, чем социально-историческое. Разница же: индивидуум и масса людей.
Выражение радости жизни проникает в любые произведения, даже в похоронные марши и надгробные памятники.
Но и след крайнего разочарования во всём проник в импровизацию Пикассо в виде того, что фон он избрал – тёмный*. Мою ёлочку трудно заподозрить в каком бы то ни было разочаровании. Она светлая, на светлом фоне, по крайней мере.
А чтоб светлому выразить крайнее разочарование и побег из него аж в иномирие, надо чтоб нечто ни на что было не похоже, хоть убей.
В парке А-Шлулит. Натания.
И я могу сказать спасибо Долининой, ибо от её лекции я, наконец, постиг, в чём притягательность этой вещи. Я долго ходил вокруг неё и выискивал, на что б это могло походить, и так и не увидел. А перец в том, что ни на что!
Можно приделать к этому любое политкорректное название, но образ это одного и того же для всех ультраразочаровавшихся во всех веках – образ метафизического иномирия.
4 сентября 2020 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано по адресу
https://dzen.ru/a/X1IN7xaJqFbzkoBF
*
- Ерунда. От того, что не нашлось убедительного довода, и была слабость духа: надо не терять реноме не болтуна.А на самом деле в описанном действе есть зерно сатанизма. Конкретно его назвала внучка Пикассо Марина "неукротимой жаждой власти” (
https://www.rulit.me/books/dedushka-read-756293-1.html?ysclid=m7295kb0i9468178184).Сужу по себе, человеку с никогда не прорывавшейся жаждой власти. Только в фантастическом “я” (когда всё возможно), - которое есть у каждого человека, - у меня есть такой нюанс: все хоть чуть красивые женщины – мои, т.к. у меня есть излучатель подавления воли.
У Пикассо случилось отсутствие границы между “я”-фантастическим и “я”-реальным.
Я ж знал, рисуя ёлочку на глазах у соседа по парте, что я его удивлю. Это ж, как безусловный рефлекс: ударил под коленку ногу, лежащую на другой ноге, и та дрыгнется. Я это знаю и, вопреки воле объекта моего внимания, заставляю его проявить эмоцию удивления. Главное – для понимания Пикассо – внушателю нравится повелевать.
А Марина Пикассо конкретизирует и конкретизирует деспотизм Пикассо муками и смертями: "Мой отец… мой брат Паблито… Моя бабушка Ольга… моя мать…” (Там же).
Или вот – ближе к проиллюстрированному выше:
"Он вырывает из записной книжки листок, с безумной скоростью складывает его в несколько раз, и, словно по волшебству, из-под его мощных пальцев появляются бумажная собачка, цветок, птичка.
— Нравится? — спрашивает он кокетливо.
Паблито молчит, а я невнятно выговариваю:
— Это… это потрясающе!
Нам хотелось бы унести их с собой, но нельзя…
Это творчество Пикассо.
В то время я еще не знала, что эти бумажные и картонные фигурки, эти композиции из спичечных головок, все эти приманки, которые он делал с ловкостью фокусника, преследовали цель, ныне представляющуюся мне чудовищной: заронить в наше подсознание, что он может все, а мы — ничто перед ним. И все это — одним движением ногтя, царапающего листок бумаги, одним взмахом ножниц над картоном, одной линией, проведенной кистью по фальцованной бумаге. Безбожные и истребительные идолы, превращавшие нас в ничто” (Там же).
Наверно, в каждом народе есть какое-то количество деспотов, радующихся своему умению подчинять своей воле. Может, среди испанцев их больше – из-за народной любви дразнить быка. И тогда появление Пикассо именно в Испании тем более объяснимо. Хоть предрасположенность европейской публики к нервничанию на грани 19 и 20 веков не должна б, казалось, резко проявиться в Испании, отсталой по сравнению с другими европейскими странами (по противной сытости среднего класса, по позорному позитивизму науки, по нудному морализаторству реализма в искусстве…). Ведь начал, свои пассы Пикассо именно в Испании (на несколько лет отправился жить в пещеру с цыганом каким-то – чтоб публика ахнула: откуда он явился!..)
Он со своей преимущественно удьтраразочарованной (по своим причинам) супериндивидуалистской публикой был в одной фазе: "для меня картина — это сумма разрушенного” (Там же). А для публики, которой по сердцу эти суммы разрушенного, подобраны Марианной тоже хорошие слова: "человеческой бесчеловечности” (Там же). И – бунт её и её брата: "Мы отказываемся разделять с людьми их низость” (Там же). Или: "он мучил их [женщин] в своей мастерской по ночам” (Там же)
Казалось бы, это заплодоносило в нынешнем фашистском либерализме. Но, оказывается, начиналось уже век назад. Только там были – цветочки.
5.03.2025.
| На главную страницу сайта |
Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |