Я тонул. Это было в году 1949-м. Мне было 11. В Каунасе. В луже почти.

Есть в Каунасе, можно сказать, почти в центре города полуостров. Формой как Камчатка, только вытянутее. Река – Неман. Он вытянут около и вдоль берега, ближнего к центру. В 1949 году это была совершенно заброшенная территория. Бугры и ямы, поросшие травой и кустами. Дальняя от центра сторона изобиловала маленькими песчаными пляжами. Но мы, пацаны, боялись там купаться и купались в заполненных дождём ямах. Пацаны плавали лучше меня. Я мог только по-собачьи и метра два-три. Поэтому они, переплыв на другую сторону ямы и увидев, что я поплыл за ними, крикнули мне со смехом, что тут глубоко, и я утону. Я не поверил, что глубоко и хотел стать на ноги. – Дна не было. Я ушёл с головой под воду. И испугался. Потерял ориентировку, где верх, где низ, и стал беспорядочно барахтаться, не умея выставить рот над поверхностью воды. Пацаны меня пытались вытащить, рассказывали потом, но тщетно – я сильно барахтался. Я уже стал “дышать” водой. Наконец, я понял, что этак я утону. Взял себя в руки. Перестал двигаться. Опустился на дно. Посмотрел вверх. Там мутно серело солнце. Я присел и изо всех сил оттолкнулся от дна. Вылетел над поверхностью по пояс. Но вдохнуть не мог – лёгкие были полны водой. И я скрылся опять под водой. И не было б меня с той минуты, если б один мужчина не вошёл в эту лужу, не схватил меня за руку и не выдернул на берег.

Но какая красота была эта убогая природа, когда я выскочил по пояс над водой! Небо – ярко-голубое! Земля – ярко-зелёная! Безумная красота. И её я должен был лишиться, - так, мне кажется, я успел подумать.

И мне теперь мыслится, что это ж – удовлетворяет формуле идеостиля импрессионизма: хвала абы какой жизни.

Как я прощался с жизнью, ощущая её, убогую, прекрасной, так Моне, голодающий, писал так, что его картины не продавались, так как казались мазнёй и про ерунду.

А вот – наоборот. Передвижники (Перов – полюс)… Даже плач о несчастном народе, освобождённом от крепостного права без земли и попавшем в кабалу, предполагал, что богатые, поглядев такие картины, посочувствуют бедным и изменят политику относительно них. И – итоговый оптимизм выражался образом так называемого ""скульптурного” объема” (https://академия-строганова.рф/uploads/catalogfiles/482_popov_text_dissertacia.pdf).

Импрессионисты же такой надежды уже не имели и могли рассчитывать только на резервы своего духа, образом чего стало, так сказать, ""живописное” видение… Нечеткость и расплывчатость изображенного, приводящие к уплощению пространства, к уменьшению иллюзорной глубины третьего измерения” (Там же).

Цветущий и пахнущий – если издали смотреть ("Данные, основанные на доходах, опубликованные в 2016 году Министерством труда и пенсий (DWP), показывают, что с учетом расходов на жилье число людей, живущих в Великобритании в относительной бедности, составляет 13,44 млн человек (21% населения)" Википедия) – капитализм навсегда утвердил в качестве приспособления к себе этот импрессионизм. И его защитники в порядке пробы перетащить лично меня, страстного врага капитализма, на свою сторону стали засыпать меня репродукциями в этом стиле.

Их авторов, названия и год создания подчас невозможно найти…

А импрессионизм мне как-то стихийно очень нравится. Вот я и решил пойти у врагов на поводу и перепечатывать их посылки. Идейно они всё равно меня не перешибут.

Но я не зря применил выше термин идеостиль, а не стиль. Стиль импрессионизм ограничивает, как именно стиль, понятием (“Нечеткость и расплывчатость”). А это узко. Можно более общо: "Превращение “скульптурного” объема в “живописное” плоское цветовое пятно” (Там же). – Важно присутствие минора. Важно применять термин не стиль, а идеостиль.

Вот некто пишет: "Это депрессивный вечер” (https://alteri.exblog.jp/18964388/), - несмотря на яркие краски, значит это хвала абы какой жизни. Наверно, однообразие внутри цветового пятна, некий минимализм, навевают эту “абы какую жизнь”.

Первый пейзаж, вроде бы, не “абы какой” – горы. Но они ценны для жителей равнины. В Японии они такая же обычность и ничем не примечательность, как в России равнина. Случайность подчёркивается стаей птиц. Минута – и они пролетят. А бедность, присущая капитализму, есть и в Японии:

Через год почти что опять меня Учидой подловили.

Я в этот раз аж узнал, что это Япония. Но Учиду не вспомнил.

Впервые опубликовано по адресу

https://dzen.ru/a/ZPgqH4ORLBGuPamS