1

Вся земля, вся планета - сплошное "туда".

Как струна,

дорога звонка и туга.

Все,

куда бы ни ехали,

только - "туда",

и никто не "сюда". Все - "туда" и "туда".

Остаюсь я один.

Вот так.

Остаюсь.

И боюсь (и признаться боюсь, что боюсь).

Сам себя осуждаю, корю.

И курю.

Вдруг какая-то женщина (сердце горит)...

- Вы куда?! - удивленно я ей говорю.

- Я сюда... - так влюбленно она говорит.

"Сумасшедшая! - думаю. - Вот ерунда...

Как же можно "сюда",

когда нужно - "туда"?!"

2

Дорога,

слишком дорого берешь.

Не забывай про долг.

Когда вернешь?..

Молчит дорога.

Лишь июль печет,

да пыль сухая по ногам течет,

да черный грач на камне золотом,

задумавшись, сидит

с открытым ртом.

Грачиный царь - корона на башке,

да перышко седое

на брюшке.

Знать, и ему дорога дорога...

А может, и не царь он, а слуга?

.

Почем дорога?

Разве хватит ног,

чтоб уплатить?

А сколько их, дорог!

Лежат дороги. Да цена красна.

Пуста-пуста грачиная казна.

Лежат дороги.

Пыль по ним метет.

Но всяк по ним задумчиво идет:

и царь, и раб, и плотник, и поэт...

Идут-идут... И виноватых нет.

3

О чем ты, Тинатин? Ты вся в смятенье.

Ты покачиваешься, слаба.

Как хорошо, что не смертельны

твои смертельные слова.

Тебя единственную будни потчуют

злорадной анонимной почтою

и тихими шагами тихих жен,

не называющих своих имен.

Они чем яростнее, тем напевнее,

как будто бы туда глядят,

где листья опадают первые,

где бабочки последние летят.

Как в бой, они идут в кино, на рынок.

Еще очнуться не успев,

они плывут к тебе в своих перинах,

тебя шельмуя нараспев.

.

А ты опять, себя раздаривая,

перед нашествием стоишь одна,

как виноградина раздавленная,

что в тесной рюмочке - у дна...

...Когда-нибудь, из мрамора изваяны,

вы рядом встанете в каком-то там саду.

Кто будет знать, что были вы изранены

все поровну в каком-то там году?

Но вижу я грядущих жен, наверное

входящих после поединков в сад,

где, непорочны, вы застыли в ряд,

где листья опадают первые,

где бабочки последние летят.

4

Есть муки у огня.

Есть радость у железа.

Есть голоса у леса...

Все это - про меня.

.

В моем пустом дому -

большое ожиданье,

как листьев оживанье

неведомо к чему.

.

И можно гнать коня,

беснуясь над обрывом,

но можно быть счастливым

и голову клоня.

.

И каждый день и час,

кладя на сердце руку,

я славлю ту разлуку,

что связывает нас.

5

Как разбитая белая армия,

отступает под Мцхетою снег,

и его генералы бездарные

с арьергардами

тянутся вслед.

Капли капают с каждого дерева,

скоро-скоро

нагрянет апрель...

Что мы делаем?

Что с нами делает

полоумная эта капель?!

.

Не заботясь о завтрашней участи,

на границе у света и тьмы

не о мужестве,

не о могуществе,

а о слабости молимся мы!

И какая-то вечная женщина

удивленно шагает в любви,

и горят так светло и торжественно

за спиною ее корабли.

6

Всю ночь кричали петухи

и шеями мотали,

как будто новые стихи,

закрыв глаза, читали.

.

Но было что-то в крике том

от едкой той кручины,

когда, согнувшись, входят в дом,

постылые мужчины.

.

И был тот крик далек-далек

и падал так же мимо,

как гладят, глядя в потолок,

чужих и нелюбимых.

.

Когда ласкать уже невмочь

и отказаться трудно...

И потому всю ночь, всю ночь

не наступало утро...

7

Ты - мальчик мой, мой белый свет,

оруженосец мой примерный.

В круговороте дней и лет

какие ждут нас перемены?

.

Какие примут нас века?

Какие смехом нас проводят?..

Живем, как будто в половодье...

Как хочется наверняка!

8

Любовь, любовь - такое государство,

где нет ни бед, ни радостей твоих,

где пламень сердца

и души богатства -

все ровно пополам,

все на двоих. Где назревает днями и ночами

еще неведомое

торжество, где все - как рекруты,

все - как начало,

и каждый начинает с ничего.

Однако

замечаю я, что прячут

какие-то досады от меня.

Над Ней ломают головы и плачут

и странные дают ей имена.

Я замечаю горестные лица.

Мне самому

страшна

судьба

моя...

О, что-то, знать, неладное творится

в стране Любовь

где проживаю я:

люблю с опаской,

верю осторожно,

спешу тревожно из далеких мест.

.

Лицо любви - оно как знак дорожный,

прямой не разрешающий проезд.

И для Нее,

как на года осады,

как против крепости

готовят здесь

и соглядатаев, и диверсантов,

и западни, и подкупы, и лесть...

А кто готовит?

Тот, кто был счастливым.

Им все прошло. Им нету ничего...

Эй, рекруты!

Вы, милые, смешливы

до первого сраженья своего:

мол, где оно там, горе - за годами...

А молодость - гасить-не погасить...

Все похохатываете, Адамы,

все яблочка торопитесь вкусить!

Пока ж вы ходите, его срывая,

уже лежит в наветах и крови,

неупраздненная и нежилая

античная

империя

любви.