Черт, как хорошо: "с голубым блеском в глазах"! Я еще до этих слов стал подумывать: "Боже! Почему мне так нравится читать этот рассказ?" (http://www.pereplet.ru/text/nikitin08sen01.html "Другие двери". Никитин). Даже ткнулся было обратно в начало. А там – эти губы в ниточку – от обиды. – Я аж отшатнулся. Да нет! Это просто психологически очень метко написано. А чтоб нравилось за психологизм просто… - Мелко ж! – И вернулся к чтению дальше. И после этого голубого блеска (а кругом него же – подснежники) наткнулся на следующей строчке: "И постоянное: посмотри, ну пос-мо-три же, как чудесно и здорово!" И аж задохнулся: какая полнота жизни! Это по сравнению-то с той обиженной ниточкой губ! Раной…

Сделать, что ли, эксперимент какой-нибудь? Ну какой? Ну, скажем, не читая дальше, понять художественный смысл всего рассказа. А? Слабо? Ведь если после прочтения всего он откроется, то я ж, ретроспективно, пойму, почему первая осьмушка такая…

Какая?

Начинается, видно с ее звонка ему после ссоры. Она ему позвонила, и он поехал.

Наверно в моем подсознании шевельнулся тот ад, в котором я пребывал когда-то несколько лет, влюбившись, по всему выглядело, в шлюху, но я не смел себе позволить ее проверить.

Господи! Но это ж – элементарно!!! – Вижу себя в герое.

Какое там название?

"Другие двери".

Нет. Ничего не говорит.

Просто идет описание стихии – любви. А это – захватывающе само по себе.

Перестану дурить. И стану читать дальше.

Еще несколько строчек…

Хм. Почти мой случай. Я тоже - при всей стихийной силе любви – не мог не замечать, что моё какое-то другое "я" мне шептало, что на такой нельзя жениться.

Еще пару строк…

И у меня тоже "ничего не произошло", когда я признался ей, что я люблю её.

Вот черт, та же фабула!

О господи! Эти каждые полчаса полярные переживания.

Опа. Не то.

У этих волнения не по поводу друг друга, а по поводу самих волнений. Я-то свою – шлюхой подозревал и в душе казнил себя за подозрения.

У этих же – сама иррациональность. А у меня – борьба рациональности с иррациональностью.

Я не доживу…

И у них - то же, все же! Шлюха, а тебе не дам.

Что-то Никитин, наверно, в самом начале написал такое, что я узнал подсознанием свой случай.

А. Ну да. Это: "Она ему позвонила, и он поехал". – Привычно, как раб, но и как-то из-под палки. Наверно, сухость фразы мне оказалась внятной. Или нет? Неопределенность. Недоговоренность.

А тут. Боже, как точно: "…на контрасте сдержанной печали и бурного восторга". И… что – нудные вдруг подробности.

И все-то это, оказывается, мысли героя об истории их долгих уже отношений, пока он едет к ней: "…и он поехал". – Долгая, видно, дорога.

И теперь опять – осень. Только уже не праздничная.

Вот встретились. Теперь – не воспоминания. Синхрония описываемого и описания. Отрезки времени укорачиваются.

В начале были скачки по временам года: "с голубым блеском в глазах" было чуть не зимой, а через полстроки там уже была земляника.

Теперь – минуты, секунды. Даже когда сравнивает он с зимой что-то. Теперь уже двое рядом, но не вместе. Эта аналогия "его" с телохранителем на службе… Замечательно. Чужой!

Течение времени убыстряется. Предложения укорачиваются. Суета – они в луна-парке – ускоряется. Сейчас что-то произойдет…

"Её глаза – что там огни балаганные!"

И этот отвратительный мысленный ужас от "Пещеры неожиданностей".

Герой уже от второго аттракциона отказывается.

Проводы. "…пора все это заканчивать".

О, как знакомо!

… Беда отведена в совсем другую сторону: кого-то, за гаражами вроде, хотят изнасиловать.

О, этот ужас джунглей города!..

Я пас. Я не попадался.

Ох, плохо кончится…

А вот и нечто для меня литературно-новое. Мгновенный мысленный диалог. С жирными точками вместо обычных для диалога тире. Герой в нем пытается обелить сомнительно ведущую себя при хулиганистых парнях подругу свою.

Наступает момент истины.

Реальный диалог проявит, кажется, героиню.

И вот они якобы мирно попрощались, а он мысленно решил искать другую дверь. Как я когда-то. И вот оно – название рассказа.

И что всё это значит? "Ничего" ж не случилось…

А вот теперь наступает пора второго наслаждения: возвращаться мыслью ко всему рассказу в целом и начинать постигать, что хотел им сказать автор.

Зачем ничто, собственно, описано, будто оно что-то? А почему хулиганистый парень – тоже Игорь? И почему так и не понятно, героиня "то самое слово"? Или просто ла-ла та "история какая-то на слуху, нелепая, невероятная"?

И не для неопределенности ли ввел Никитин такое изобретение, что ли, как реконструкция диалогов героем, чтоб герой как-то рационально объяснил себе загадки, образующиеся вокруг его Лены. Я имею в виду жирные точки вместо тире:

"- Ладно, оставь ты их, - сказал один из парней.

Откуда Лена знает, как зовут того парня? Видно, там, где жирные точки вместо тире, так думает, что слышит, Игорь Максимов, главный персонаж. И, давно привыкший обманываться насчет Лены, слышит то, что и не произносилось-то вторым пьяным.

Это я в перечитывании такой нюанс замечаю. В первом чтении смута просто падала в подсознание мое, как бы вжившееся в подсознание главного персонажа, которое тому шепчет: "Ой-ёй. Это та ещё Лена!.."

Тот же прием - с жирными точками - при то ли совсем, то ли почти неслышимого Максимовым похабного разговора парней с участием несмущающейся Лены.

И почему она не дала рассказать про вчерашних каких-то пятнадцати-шестнадцатилетних "сосок", за что-то одна за другой выволакиваемых ментами из ресторана "Дружба" да – в автобус? И что это за морок, будто и она была среди тех "сосок"?

Мрак и недостоверность.

И сама чувственная упоённость Лены окружающим год назад (в начале рассказа), так обогатившая Игоря Максимова переживанием неведомой ему до того полноты жизни, не потому ли меня так трогала в каждой строке, что Никитин дал это, хоть и без нажима, с точки зрения персонажа, Максимова, а не только объективно, от автора. И не потому ли я, читатель, смутно забеспокоился: эге, да тут нет ли ошибочки у героя?

Скажем, то же "с голубым блеском в глазах".

Почему с голубым? – Потому что ранняя весна, тогда небо без туч, голубое. Да и само слово "подснежники" ассоциируется со снегом, а тот не только белый, но и голубой. То есть, и зима тут светится. То есть сам длинный отрезок времени их встреч в наличии. И голубизна – цвет надежды. Его надежды. Он нашел такую, какой ему не хватало. Но это ж и субъективное отношение. А что там в душе за этим голубым блеском в глазах Лены? И субъективность отношения персонажа входит же в меня, читателя. И что-то во мне начинает томиться неизвестностью полной правды.

Или еще.

Этот голубой блеск же из перечисления, что зимой, осенью, летом "надо было куда-то ехать, спешить, что-то посмотреть". Надо было… Как бы извне генерируемое. Игорь как бы марионетка. Оно, конечно, любовь весь мир в себя вбирает. Но есть же тут и отвод девушки от себя. В сознании влюбленного этот отвод поначалу не фиксируется, но в подсознании-то… И в моем тоже. И это ж значит, что сознание в чем-то ошибается насчет открывшейся картины мира. И автор не при чем. Он погрузил тебя в этого Игоря, а сам себе на уме, умыл руки. А правда-то – у него, а не у персонажа и не у читателя, вжившегося в персонажа с первых слов, впавшего во всю разверзающуюся глубину души этого персонажа.

Но самое любопытное, что движение сюжета ко все более проявляющей себя душевной пустоте Лены кончается ее поразительной глубиной, глубиной слияности с жизнью русского народа. И, наоборот, все возрастающая достойность, глубина, разносторонность Игоря Максимова оборачивается вдруг мелкостью.

А за что ж Никитин? Раз он и Лену сделал так и не понятно кем: потаскухой или нет, - и Игоря Максимова – тоже не понятно, - струсившим перед похабными парнями или нет.

А Никитин, видно, за что-то среднее. Ни за одну дверь, ни за другую. – За третью. И это не процитируешь. И трудненько этого идеала достичь – народ расслоен.

Для того, наверно, Никитин и сотворил это – сюжетное – напряжение на… пустом месте фабулы про "не пару". Ему не нужна была бульварная увлекательность фабулы.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/38.html#38