В молодости я, начитавшись Недошивина, усвоил мысль об экспрессионистской, в широком смысле слова, тенденции развития искусства, проявившейся со второй половины XIX века. Начался, мол, всемирный переход к бесклассовому обществу. Он сопровождается грандиозным напряжением в отношениях. Искусство не остается в стороне. И, мол, после Ван Гога художникам вообще стало стыдно писать, как в XIX веке.

Под конец жизни, поверив (да и сам чувствуя), что мир катится к гибели человечества под водительством техногенной (западной) цивилизации, а в самое последнее время, видя удивительное какое-то сопротивление России поглощению себя этой цивилизацией, и наткнувшись (у Ахиезера) на объяснение (в двух словах – главенство в истории менталитета, недостижительной морали в России и странах традиционной цивилизации), я усомнился в безусловной ценности экспрессионистской, в широком смысле, тенденции. Может, надо-таки возвращаться к тургеневскому и гончаровскому письму?

От языка требуется только правильность, чтоб не обращал на себя внимания. Чтоб все внимание – на загадку жизни общественной…

Это начало рассказа Леонида Нетребо "Московский импрессионизм". (О торжестве этой самой недостижительной морали.)

"Я"-повествователь понимает "импрессионизм", мол, это поверхностность, не видящая глуби за явлениями:

Но автор явно чувствует глубь течения под именем "импрессионизм", этого выразителя века прогресса, нарождающегося империализма в капитализме, этого певца ценности изменчивости как таковой, пусть и несколько бесчеловечной, но ценности того самого момента, который, будучи развит в таком направлении, теперь уже грозит концом света.

Чувствует автор, может, и подсознательно. И потому назвал свой рассказ по принципу наоборот, по пути наибольшего сопротивления материала. А это есть хорошо.

Впрочем, и сам рассказ задуман по принципу наибольшего сопротивления, против ходячей социологической мудрости, что чтоб предсказать, что будет через год-два в, скажем, Липецке, а через 10-20 лет в той деревне, надо посмотреть, что сегодня в Москве. А в Москве нынче подъем достижительной морали.

Вот и Тургенев с Гончаровым нигилизм и обломовщину открыли не социологическим анализом. Ахиезер же и сам менталитетный подход в исторической науке Леониду Нетребо, пожалуй, не известны. Что хорошо тоже. Не то б неминуемо иллюстрация получилась бы. А так – хоть и не новое выражено, но зато продирается повествование через колебания: нехороши москвичи или хороши.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/6.html#6