Мне уже надоело начинать с предъявления читателю статьи меня-дорогого со своими бзиками… Но так естественно входишь в мысленный контакт с вами, читатель.

А сейчас я схватился писать о книге, прочтя несколько строк. Совсем мало. – Не мне написана эта книга. – Мне пришлось немедленно пользоваться гуглопереводчиком (английский текст вставлен в русский и сноски-перевода нету). У меня не такой английский, чтоб я мог обойтись без гуглоперевода, как – знаю – тот ни плох. – Хуже того, мне немедленно пришлось пользоваться интернетом (по-русски английское жаргонное слово было применено, словно я должен быть с ним знаком). – Скверно.

А раз скверно, то надо начинать писать отчёт о чтении, иначе у меня не хватит терпения книгу дочитать до конца. Читать и отчитываться я привык из-за частой повторяемости в моём круге чтения нечитабельных книг (книг, претендующих на премию или получивших её). Ибо нечитабельная не значит плохая (широко известна плохопись Льва Толстого; Барт даже написал, что это чуть не признак высокого качества: "наиболее классические повествования (романы Золя, Бальзака, Диккенса, Толстого) содержат в себе своего рода ослабленный тмесис: ведь отнюдь не все подряд в их произведениях мы читаем с одинаковым вниманием”).

Мне-нынешнему, может, читать особенно трудно, потому что я считаю второсортным или вообще не искусством, если не чую ЧЕГО-ТО, словами невыразимого. Я художественность считаю штукой, обеспечивающей общение подсознаний автора и восприемников. А время теперь предреволюционное (скоро конец правления Путина). Такое требует второсортной продукции или даже вообще не искусства, а под него косящей публицистики. Так что худо мне приходится.

Однако вот я и представился. Перейду к отчёту.

Анна Немзер. Раунд (2018).

(Так. Стендал – комик выступает перед живой аудиторией, обычно говоря напрямую зрителям. Эл Эй – Лос Анджелес. Селф-демолиш – самоуничтожение. Jeez – чёрт побери. Clean – чистый.)

Совсем плохо другое – я недопонимаю: Саша пол решила сменить, что ли? Будучи беременной… Российская-то культура другая, чтоб можно было намёками о таких вещах говорить, а читатель – понимал бы. – Не для меня…

Овертон, есть такое понятие:

"…при масштабном и бесконтрольном со стороны общества использовании СМИ можно любую идею из немыслимой сделать не просто принятой в обществе, а единственной нормой… за пару десятилетий [в Западной Европе] педерастия и лесбиянство стали абсолютной нормой” (https://whatisgood.ru/theory/media/okno-overtona-kakie-idei-proxodyat-pervye-stadii-vnedreniya/).

Самое противное, что надо отличать эту недопонятность ("тебе невыносимо в твоем теле”) от той, которая есть след подсознательного идеала. Ведь надо ж ещё и квалифицировать, какой именно идеал в подсознании у авторессы.

Человек получил два удара: моральный и физический. Любимая девушка сменила пол и стало слабеть зрение. Вот он и пошёл из филологии в стендал.

У меня плохая память… Что-то такое я в своей жизни встречал. Это был довольно ограниченный тип из так называемой золотой молодёжи довольно маленького города. Со школьным, помнится, образованием. Мало что знавший и умевший. Но красавец и богач. Любимец женщин. Память меня подводит… И он высокомерно считал, что рабочие только и говорят, что о бабах. И потому в курилке нашего конструкторского этажа больше слушал. Но я помню, что он в откровенном одном пьяном разговоре считал себя элитой. Потому что – тут темно как-то – с извращениями был знаком, что ли. Как нынешняя иная бизнес вумен, думающая про себя, что она – представитель креативного класса и Павленского обожает. А я ловлю её на плохой гуманитарной образованности.

Это я злюсь из-за молодёжного сленга романа, заставляющего меня часто-пречасто пользоваться интернетом, чтоб переводил. И он едва справляется.

В общем, длится и длится интервью по скайпу. У – как это? – баттлера, рэп-бойца.

Всё на, хочется сказать, нижайшем уровне. Вместо кулачных драк века назад.

Ну Горький тоже на пьесе “ На дне” выехал…

Но пока – ерунда. А мука ещё в том, что этот Саша приезжает из США в Москву и хочет встречаться.

Что: в персонажей “На дне” тоже порядочным людям надо было вживаться? Там, правда, пахло революцией, коллективизмом (для индивидуалистов трудным для вживания), а тут – половым извращением (для нормального – трудным).

Нет, с “На дне” было просто. Революция и для богатых была естественна. А я не могу читать про страдания противоестественные. – Это я только что читал какой-то сумбур, как у этой теперь однополой пары, Димы и Саши, что-то там в интиме не получилось. И – страдания.

Тьфу. Пожалуй, и я с моим непревзойдённым терпением не выдержу.

Ведь, когда естественно, то воображение достраивает. А тут? Нет же материала в воображении. И как на пустое материальное место строить духовное? О мне непредставимом ругня этих двоих.

"И он [Саша] очень трезво и спокойно говорит: “Ну так бывает, не ори. А теперь – вот так. Что это меняет?””.

Чёрт, физически не меняет. Но, видимо, кроме физики есть ещё много чего-то. И тот, кто обделён приобщением к этому, обделён, а не "прогрессивный чувак”. Мало ли кем можно себя назвать. Надо ж, чтоб это было не воздухосотрясением для слушающего. Птица птице издаёт звуки, и у них – применим такое слово – взаимопонимание. А мне ж не дано то взаимопонимание постигнуть. – Почему Анна Немзер думает, что мне в описанном ею случае – дано?

Чисто теоретически… Предположим, что ей – дано, потому дано, что она сама трансвестит там или не знаю, кто. Но почему у неё нет воображения представить, что это не может быть дано нормальным людям? Она ж писатель! С бо`льшими, чем у других, способностями думать в духе разных (нормальных) людей. Ну. Как такая не может представить, что для меня это глокая куздра?

Ну попробую читать дальше.

Дальше пошли непонятности другого рода. Написано так, словно я могу догадаться:

С бухты барахты. О чём это? Перед этим был рассказ Димы, как он рассказал Нине, про себя и Сашу.

Нет. Между этим рассказом и процитированным предложением было внедрение обычного абсурда:

Плюс как-то незаметно исчез антураж интервью, даваемого Димой по скайпу кому-то неназванному.

Я подумал: может слово “дачинг” что-то мне прояснит. – Нет. Дачинг – это, оказалось, выезд протестантов в район дач крупных людей, чтоб протестантов там избили охранники дач и дали повод пожаловаться.

Я не представляю, о чём вдруг пошла речь. – Может, дальнейшее пояснит?

Дима против активизма и:

Опа. Петя появился впервые, но так, словно он общеизвестен.

Далее идёт отдельным абзацем:

Может, это интервьюерша прорезалась?

Какое-то издевательство над читателем…

Но я всё же верно догадался, читая дальше: продолжается интервью по скайпу.

Так. Понял. Петя – акционист. Режет себя. Что-то вроде упоминавшегося Павленского. Вся эта рваность повествования – образ крайнего неприятия путинизма. Даже и смена пола Сашей в США. Впрочем, и Саша признаёт, что это всё: ни рэп, ни акционизм, ни смена пола – не борьба.

Это уже Дима приехал к Саше в… Лондон. Ну и это рассказ интервьюерше в то же время. – Совершенный заворот мозгов от таких скачков сюжета. – Но это трудноусвояемые скачки сюжета, а не принципиальная невозможность сопереживать страданию извращенца от невозможности совокупиться.

Которым, вот, второй раз авторесса попробовала пронять читателя.

Впрочем, я подумал, что если это у неё образ несчастья от невозможности свергнуть Путина, то ей можно это образ простить (ну неудачный), сама дёрганность повествования довольно хорошо выражает отчаяние.

Другое дело, что в этом есть усиление знаемого переживания социального поражения, то есть это – произведение прикладного искусства (приложенного к идее антипутинизма). То есть – второсортное искусство. И я могу своим “фэ” как-то повлиять, может, чтоб его не хвалил кто-то, даже если вещь получит какую премию.

Смешно, что умный Саша тоже так считает:

Опа. Новая непонятность:

А как же с интервью по скайпу? С заключённым? Неужели это мыслимо?

Всезнающий интернет говорит, что в Польше это есть в экспериментальном порядке, в России в 2018 намечалось для родителей с детьми.

А откуда говорит Дима? Ведь 282-я это статья УК РФ.

Новые непонятки… Дима сел за применение ножа, когда его били… кто?

Выяснилось только, что интервьюерша была из Тель-Авива. Интервью не было опубликовано в Израиле. И, кажется, никогда справедливость не получит своего шанса.

Авторесса, как и многие такие, как-то знает, что произведение должно быть сколько-то непонятно. Тогда есть шанс, что его квалифицируют по высшему разряду. Вот и…

Так. Кончилась первая часть, называвшаяся “Дифракционный передел. Дмитрий Грозовский. Тами”. Тами – имя той, кто брала интервью. Возможно, передел – это про рынок предложения баттлов (кому-то надо было устранить всех побеждающего Диму). Но почему передел дифракционный – остаётся не понятно.

Вторая часть называется “Закон Снеллиуса. Денис Литвак”. Похоже, что персонажи будут новые.

По первому рассказу можно судить, что авторесса ницшеанка, описала ненавистную ей никчемность жизни Димы и потуг Тами. Но. Есть подозрение, что она прекрасно знает, как идеал ницшеанства – метафизическое принципиально недостижимое иномирие – выражать образно: алогичностью появления чего-то вообще ни к селу, ни к городу (""То ли не завезли, то ли неурожай”… Хм… привязалось…”), непонятностью вроде названия ("Дифракционный передел”). – Тогда этот рассказ – иллюстрация знаемого, не искусство.

Во втором рассказе тоже о специфическом: как снимается кино, взаимоотношения режиссёра и оператора. Написано опять так, что ты, читатель – некомпетентен (если сам кино не снимал {аналог некомпетентности нормального в вопросах половых проблем у извращенцев}), потому не понимаешь. А должен быть компетентен.

Агрессивно к читателю написано.

Возможно, Виктор Константинович психолог, пытается вникнуть в причину приступов раздражения у кинорежиссёра. Давних. Так. Больного зовут Динечка. Денис. Он думает, что началось это со студии. Преподаватель актёрского мастерства, Сеныч, что-то со студентами делал… Вводил в изменённое психическое состояние. Впрочем, и мама, актриса, тоже как-то влияла.

Этакие эмпиреи – вам, сермягам, не понять, - как бы намекает авторесса читателям.

Как фальшь снята – так боли у Дениса.

Редукция. Снижение. Приведение высшего к низшему. Как с половым извращением: какая разница, какая дырка. А тут, как первобытные, если они думают, то, скорее, животом или сердцем.

Так. Понимаю. Описываются волшебные муки слова у творца. – Так надо психологу жаловаться?!? – И как-то примешивается соперничество с Сенычем за Ирку…

Эм-пиреи…

""Что-то я по тебе соскучилась… сильнее, чем надо””. – Прелесть!

Что отдельно не понятно (я в первом рассказе приобрёл привычку лазить в интернет), это почему надо было закон преломления лучей на границе сред – Снеллиуса – поменять на закон отражения, и зачем было привлекать физику Краевича 150-летней давности (впрочем, Ильфом и Петровым вспомненную).

Хм. Кончился второй рассказ. Так же обрывом. Не вытанцевалось что-то и у этого Дениса. Третий называется “Эффект Допплера”. Вообще-то, роман не просто “Раунд” называется, а “Раунд. Оптический роман”. В чём тут смысл? Неужели просто в знании авторессы, что должно быть читателю недопонятно что-то. Или иное? Чувство своей ничтожности должно быть у читателя? – Перед иномирием-то – конечно…

Может эпиграф к этому рассказу что-то скажет? – Гуглоперевод с английского: “Проверьте сценарий, меня и богов разорят”. – Как же, поймёшь тут…

Я надорвался, что ли, от разысканий в этих двух рассказах. А их дальше ещё много. И все с хитростью написаны, не прямо. Читать мне становилось с каждым рассказом всё скучней. В общем, там о том, как мерзок Этот мир. Что не портит уже сделанного мною вывода об иллюстративном ницшеанстве Анны Немзер. И я решил позволить себе бросить и писать об этой вещи, и дочитывать её. – Она, по-моему, не стоит никаких премий.

Впервые опубликовано про адресу

http://blogs.7iskusstv.com/?p=75547