Я ведь раб. Законов, которые для себя в искусствоведении выбрал за верные. Нет, я совершаю революции, когда реалии произведения меня заставляют это сделать. Но вообще я – раб.

Если в предыдущих подходах к произведениям Ксении Нечитайло я выработал себе мнение, что она – постмодернист, т.е. нет для неё ничего, что могло б быть достойным ранга идеала, причём, она постмодернист сознательный, не стихийный, то при подходе к очередному её произведению я жду повторения этого же вывода.

Она уже, по-моему, над чем смеялась? – Над советской армией, над Октябрьской революцией, над идеалом семьи, над нецелеустремлённостью молодёжи, над красотой…

А тут – над чем?

Это не перед могилой женщина стоит. Или перед могилой, сбоку? Со стороны длинной её стороны. А почему за спиной нет других могил, параллельных? – Ну, предположим, потому что эта – последняя в ряду. – Очень может быть, если она свежая. Например, тогда, в 1985-м, ещё шла афганская война. – Нет. Не получается. Перед нею же не земляной холм. А прошло сколько-то месяцев, и, вот, уже бетон могильной плиты тут. И за несколько месяцев позади обязательно появились бы земляные холмики. А их нет. – Значит, это всё-таки не могила, а памятник на площади. Что-то типа:

Хорошо. А как можно тут найти насмешку? Насмешку Нечитайло выражает внедрением примитивизма. Так я что-то сомневаюсь, что он тут есть. Или считать за него отсутствие прерывистости тени матери? (На плите явно не отражение тёмной фигуры. Было б отражение, не кончилось бы оно перед нижним краем картины.) Но если это тень, то почему она не видна на снегу? И где тот снег, который она с могильной плиты успела смести? Ляпы? Или примитивизм? И, если он, тогда что перед нами: условность? Исполнение ритуала, а не переживание.

Я вот хожу на могилу любимой жены. Ну? Разве я что-то переживаю, с нею связанное? – Нет. А я жену вспоминаю, можно сказать, каждый день, хоть она умерла 16 лет назад. Со мной даже чудо было. Через пять с половиной лет после её смерти мне переслали вещи из проданной нашей квартиры, и там оказались её утаённые ото всех бумаги. С любовными стихами друг другу её и её первой любви. И моя с нею переписка, когда я за нею ухаживал. Так я, старик, в неё снова влюбился, вчитываясь во всё это. Трудно поверить, но это так. Однако у могилы я ничего не переживаю.

Нет, здесь есть попытка художницы изобразить на лице и натруженными руками скорбь. Но. При чём к скорби ТАКИЕ натруженные руки?

Что: намёк, что сын уборщицы, скажем, - не то, что сын какого-нибудь шишки, отмазавшего своего дитятю от отправки в Афганистан? Типа:

"Мы очень боялись, что Егора отправят в Афганистан. Был у него командир полка, который грозился за малейшую провинность сослать новобранцев в те края. Помню, я у них выступала в части, чтобы задобрить его начальника, потом мы упросили деда, Сергея Владимировича, тоже выступить, а затем этот командир и вовсе зарвался и обязал Михалкова принимать присяги у новобранцев. И Сергей Владимирович все это делал, лишь бы любимого внука не отправили в Афганистан” (https://tvcenter.ru/news-tv/cinema-stars/natalya-arinbasarova-sergej-mixalkov-pomog-otmazat-syna-ot-afganistana/).

Ну хорошо. Нарочно нарисована невлиятельная женщина. Но неужели художница хотела изобразить скорбь о несчастной судьбе? Вон, крайне бедно одета, одна пришла. Муж давно бросил – очень уж некрасива она. Сына нет. Одна на свете…

Но условность тоже налицо. Хоть и неявно.

Однако и грубо “в лоб” осмеивать что-то Нечитайло после первых вещей зареклась. Надо скрыто.

Я тоже хорош. Мне льстит, что мне раз за разом удаётся найти спрятанную насмешку, и вот я опять и опять берусь о Нечитайло писать. А ведь не стоит. Её искусство – от ума, а не от подсознательного идеала. Второсортное в лучшем случае…

Слаб-с.

Может, польза людям в том, что научатся не верить на слово…

Мне хочется показать один не насмешнический памятник афганцам.

Он, по-моему, с необычным смыслом – из-за того, на каком фоне сидит солдат. На фоне образа расколотой страны, какую нашёл выживший и вернувшийся с войны солдат. Солдат, жизни своей не жалевший за СССР, предотвращая, чтоб США не захватили Афганистан и не поставили там радары, просматривающие всю территорию СССР (так я слышал от военных о смысле вторжения в Афганистан – защита родины на дальних подступах к ней). И погибшие пожертвовали за это жизнью. А что обнаружили выжившие, вернувшись на родину? – Массу людей, готовых родину предать.

Как факт. Я жил тогда в Одессе. Но как-то до меня не дошло, ни то, что поставили первый вариант памятника (в 1997), ни то, что его, бронзового, украли (в 1999), ни то, что 2000-м поставили на том же месте не бронзового. Я брёл раз по парку (я там обычно не ходил) и вдруг наткнулся в чаще на него, огромного. И заброшенного. Ещё как бы и о ненужности, получилось, подвига думала статуя в одиночестве. – Я был впечатлён глубиной.

Впервые опубликовано по адресу

http://newlit.ru/~hudozhestvenniy_smysl/6710-3.html