Читатель! Вы имеете перед собой трагикомическую личность – меня, самодеятельного критика. Я самообразовался и стал кем-то читаемым в эру интернета. На меня даже, было дело, ссылался не один соискатель кандидатской степени филологических наук. Я даже раз в Википедию попал под таким соусом – как оппонент многоизвестному Новикову в связи с Высоцким. Но едва ли не больше всего я ценил позитивный обо мне отзыв главреда Игоря Якушко – за моё пристрастие к теории художественности по Выготскому. Хотелось думать, что отзыв – от глубокого единомыслия. – Увы. Я ошибся. Якушко так же, как и все (совсем все!), пишущие ОБ искусстве, не знает, что то, что прочли ваши, читатель, глаза, не есть то, что хотел выразить автор неприкладного произведения искусства. Мне попалась его аннотация к аудиокниге Набокова “Лолита”, и видно, что он, если “Психологию искусства” и читал, то как-то по диагонали. Вот, например:

"Половое извращение, оказавшееся в центре внимания этого талантливого художника, благодаря изысканному языку, литературным аллюзиям, тонкому юмору и интеллектуальным завихрениям приобретает обманчивый оттенок соблазнительности” (https://alphabook.ru/?page_id=4991).

А чем вдохновился Набоков?

Он ради более полного выражения своего вдохновения-ненависти (к Потреблению) даже из Европы в США переехал, как в страну-полюс Потребления, чтоб тем острее там ненавидеть. Ну и понимаете, что образом максимума потребления ему послужило половое извращение. Он даже для этого образа открыл гиперреализм в литературе: читаешь и… видишь, слышишь, обоняешь, осязаешь:

Он начинал как поэт-символист. А то подсознательное, что вдохновляло символистов, аналог поговорки: не согрешишь – не покаешься, не покаешься – не спасёшься. И вот несчастье: символистом поэт-Набоков оказался плоским. Пришлось перейти в прозу. И там глубина – далась. А она у русского – в душевности. И – нате: пришлось Россию покинуть. – Ну как это пережить? – Яростью на рационализм-чужбину. Одним из таких выплесков и оказалась “Лолита”, противопоставленная… Татьяне “Евгения Онегина”. Даже и возрасты почти совпадают (см. тут). И как же по-разному, поступает Евгений и Гумберт…

Ярость Набокова на рационализм мне кажется раскрытой, если вдуматься, сколькими способами он устраивает самооправдания Гумберта. Во-первых, есть неотменённые законы, разрешающие брак девочек с 12-ти лет. Во-вторых, не Гумберт Лолиту соблазнил, а она сама (он к ней даже не притрагивался до соития, а она ещё до того, как его впервые увидела, держала на стене фотку какого-то кабальеро, копия Гумберт). В-третьих, Гумберт для неё был не первым, первым был некий Чарли, с которым она баловалась по очереди с Варварой уже сколько-то много времени. В-четвёртых, Набоков наделил Гумберта тем, что с какой-то натяжкой можно назвать моралью, пусть проснулось оно только в тюрьме, но наделил (весь текст романа движим, мол, проявлениями этой с-натяжкой-совести). В-пятых, эта квазисовесть есть желание быть посмертно оправданным. То есть жутчайший рационализм! В-шестых, двойное имя плюс в переводе означающее “тень человека”. Т.е. на момент опубликования его писания он уже мёртв. – Зачем такое громоздят? – Чтоб спрятать от самого себя прямолинейность осуждения порока. Чтоб отделить себя от читателей-дураков, думающих, что читают порнографию. Мне аж страшно представить, с каким горящим ненавистью сердцем он писал свой роман.

А уж читателей-то своих тупых как он тайно презирал… Жуть.

И каков же его подсознательный идеал? – Да христианоподобный: благое для всех сверхбудущее. Род маньеризма. Сравните с гвоздём литературного маньеризма, с “Гамлетом” Шекспира, как его видит Аникст: "В “Гамлете” преобладают образы, связанные со смертью, гниением, разложением, болезнью”. – Чем не аналог полового извращения? – Ужас-ужас нужен из-за полной безнадёжности окружающего человечества в своей плохости. Никакой иной оптимизм тут не может иметь места, кроме сверхбудущего: ни ближайшее, ни отдалённое, ни историческое… Очень, очень уж плохи современники.

И такой катарсис возможен только при столкновении в душе восприемника такой прелести и такого ужаса.

Нет. Мало. Надо до какой-то степени погрузиться в знание того, что такое художественность по Выготскому, чтоб озарило.

.

Написал, и меня озарило. А вдруг я зря на Якушко бочку накатил?

Ведь литературоведу выразить-то мысль можно не прямо. Разве Якушко не продемонстрировал укороченное понимание художественности по Выготскому (наличие противоречий и противочувствий от них), когда выдал во множестве колебания разные: "известности… скандальной”, “высочайшим… соблазнения”, “извращение… соблазнительности”, “обворожить… безоружным”.

Впрочем, это, наверно, всё же иллюстрирует одну мою догадку. Люди-то все (и со вкусом, и без) невольно входят в контакт своим бессознательным с подсознательным идеалом автора, - в нашем случае – идеалом сверхбудущего у Набокова в “Лолите”. Этот контакт не проходит совсем бесследно для сознания читателя: что-то от адекватного приобщения к произведению неприкладного искусства оседает в его душе и даже отдаётся смутным эхом верности общего суждения.

Но как это мало в сравнении с осознаваемым применением теории художественности по Выготскому. Мне остаётся только горевать о её непринятости.

Впервые опубликовано по адресу

https://newlit.ru/~hudozhestvenniy_smysl/7280.html

С добавкой по адресу

https://dzen.ru/a/ZKepksyImBjCAbjK