Начну, как всегда, с себя.

До 2003 года я жил в Одессе. А с 1998 года повадился выпрашивать у денежных мешков деньги, и на них издавал малым тиражом свои литературововедческие брошюрки в мягкой обложке. 18 книжек издал. Что-то удалось продать, что-то – дарить библиотекам. Ну и малая часть осталась у меня на руках. Я их предлагал читать знакомым. Они прочитывали и возвращали мне. И, я как-то заметил, что нет ни одного дня, чтоб одна или больше книжек не были на руках у кого-то. (Самым большим удовольстивием было, как я встретил на улице одного поэта, которому недавно продал одну книжку. Он расплылся в улыбке, меня увидев, вынул из-под мышки и показал страшно затрёпанную книжицу. Это оказалась недавно проданная ему книга.)

В Израиль я ехал, не зная, придётся или нет там остаться. На случай, если останусь, взял с собой одну книгу. Пришлось остаться. И я стал пробовать давать читать эту книгу. Задача оказалась очень трудной. У людей как-то не туда направлены интересы, чем в Одессе. – Дело давнее, плохо помню… Кажется, двум человекам мне удалось дать книжку свою почитать. Одна – библиотекарша, другой – пушкинист из Крыма, кандидат филологических наук. Ввёл в пушкинистику одно имя, жителя Бахчисарая, когда там проезжал Пушкин. Он мне сказал по прочтении, что не понимает, что такое художественный смысл. – Всё. Дальше я не пробовал кому-нибудь предлагать себя читать. – Не тот народ… Люди дела… А русские – народ бытийный. “Дело не главное в жизни, главное — настроение сердца” – укороченная цитата из Феофана Затворника.

Где-то что-то похожее сказал Макаревич:

"Евреи в Москве и здесь – это абсолютно разные евреи. Пока мы создавали великую культуру в России, тут всё приходило в упадок” (https://dzen.ru/a/ZPSEDK396jn6BRwL).

Кто меня читал, знает, что я в неумелых попытках агитировать за приятие теории художественности по Выготскому докатился до экстремизма. Считаю произведения прикладного искусства второсортными за то, что они рождены замыслом сознания (от ума), а произведения неприкладного искусства – первосортными (от души, а точнее – от подсознательного идеала автора, которое я называю вдохновением {а для прикладного применяю аналог – воодушевление}).

А на своём сайте у меня легко подсчитать, каких произведений больше создал Макаревич среди тех вещей, которые привелось разобрать мне. У меня при каждой статье вверху есть одно из двух указание: “Прикладной смысл” или “Художественный смысл”. Понимай: второй сорт или первый. – Я обозреваю все статьи про него – их 6 – все его вещи второсортные оказались.

То есть насчёт великой культуры, к которой он себя причислил, он по большому счёту не прав.

Другое дело, что произведения прикладного искусства, как легче понимаемые и действующие очень сильно (в пику неприкладным, действующим тонко), нравятся массам. Макаревич – нравился им. Потому, наверно, он и решил, что он творил "великую культуру”.

Третье дело, что в Израиле и второсортная, наверно, не очень в ходу. Если в порядке новости концерт в мае 2022 года был в римских времён амфитеатре в Кейсарии (4000 мест), то в январе 2023 уже в зале для камерной музыки в музее АНУ (что означает МЫ). – В недовольстве Макаревич срывается на всякие обвинения в адрес местных порядков.

Просто анекдот, что в эпиграфе, говорит о тенденции.

Впервые опубликовано по адресу

https://dzen.ru/a/ZPds3euJf00B7kRS