С. Воложин.
Маяковский. Облако в штанах.
Прикладной смысл.
Скоро революция, а вы… |
Против Дмитрия Быкова 8.
У Выготского в “Психологии искусства” можно встретить два определения художественности: 1) противоречивость и противочувствия от них и 2) возвышение чувств (катарсис) от столкновения противочувствий. Так Быков до этих определений не доработал:
"Каждый поэт так или иначе – это одно противоречие, одна борьба с каким-то колоссальным внутренним надломом” (Время потрясений. 1900-1950. М., 2018. С. 176).
У Быкова исчезло произведение. Ведь не поверим же мы, что его всерьёз интересует при обсуждении “Облака в штанах” облом, какой у Маяковского случился с Марией Денисовой, чьей-то невестой, три раза одною пришедшей на концерты футуристов в Одессе с 16 по 19 января 1914, где они проездом три выступления давали, пробыв в городе четыре дня. – Сам же Быков пишет, что Маяковский законченную поэму посвятил Лиле Брик, которую с одного посещения отбил у её мужа, а та его к себе как бы привязала. Где ж быковское: "Он именно оказывается не нужен женщине…”?
У Выготского речь о том, что подсознательный идеал автора (какого бы содержания он ни был), не находясь в сознании с того словами, не может пробиться в текст произведения, всё оказывается выражающим это ЧТО-ТО плохо, пока автор не докатывается вообще до идиотизма какого-то: выражается противоречиями такими, сякими! И их подбор вдруг сознанием оценивается годящимся для выражения этого ЧЕГО-ТО, до сих пор словами невыразимого. Да и теперь так выраженное чуют адекватно тому ЧЕМУ-ТО только люди со вкусом или литературоведы со специфическим опытом.
И по такому Выготскому, если в тексте поэмы говорится словами про то, что: ""Долой вашу любовь”, “Долой ваше искусство”, “Долой ваш строй”, “Долой вашу религию”” (Быков. С. 177), то ЧТО-ТО (мною даётся намёк) есть не то, что читается в перечисленных словах-резюме-текста-поэмы, а другое, обязательно другое (!): “Ну как! как докричаться до вас, мещане проклятые, хоть я вас понимаю по себе же, предателю (его, когда сидел, охранка уговорила бросить большевизм ради искусства), - как докричаться, чтоб вы созрели до революции, которая, вот, уже на носу!?
Можно даже опасаться, что эта поэма у Маяковского – иллюстрация предреволюционных страданий о своей и окружения непричастности к ним:
"…в автобиографических заметках – в главке, названной "НАЧАЛО 14-го ГОДА" - слово "любовь" отсутствует. Там говорится о совсем другой поэтической "теме":
"Чувствую мастерство. Могу овладеть темой. Вплотную. Ставлю вопрос о теме. О революционной. Думаю над "Облаком в штанах""” (Филатьев. Пришедший сам).
То, что слово “революция” есть в самом тексте поэмы…
Где глаз людей обрывается куцый, главой голодных орд, в терновом венке революций грядёт который-то год. А я у вас – его предтеча… |
пессимизма насчёт иллюстативности поэмы не убавляет. Отчаянность во всём – она и есть образ приближающейся революции. Но это – заражение чуть ли не очевидным, а не выражение ЧЕГО-ТО, словами невыразимого. Я слепоте Быкова аж поражаюсь. Вещь – прикладного искусства, призвана усиливать чувство приятия вот-вот начнущейся революции. А не: "метафоры из “Облака” до сих пор служат молодым несчастным влюблённым людям” (С. 186). И в скорое наступление революции-де:
"…по большому счёту Маяковский времён “Облака” в это не верит. Он, конечно, понимает, что “солнце померкло б, увидев наших душ золотые россыпи!”. Но при этом люди всё время кричат в ответ: “Распни, распни его!” Поэтому он и говорит, что его “взвело в Голгофы аудиторий”. В сущности, весь его публичный путь, путь в поэты, - это путь непрерывного распятия, и ни на какое понимание в этом смысле он не надеется.
"Облако” - наименее революционное из его вещей, революционность тут только в форме [будто форма не выбрана соответствующе содержанию. Как и бывает ярко в прикладном искусстве]. А никакой веры в то, что революция что-то изменит, у него, разумеется, нет" (Быков. С. 188).
Как Быкову основательней подкрепить эту ерунду? – Цитированием. Я не буду всё повторять, только конец мысли возьму:
""…в терновом венце революций грядёт шестнадцатый год”, но тем не менее что-то изменить – “Это труднее, чем взять тысячу тысяч Бастилий!”…
Это опять расстрелять мятежников Грядёт генерал Галифе! |
Всякий бунт неизбежно закончится расстрелом” (С. 188-189).
Это цитируется со второй трети текста поэмы.
Но главное-то – в конце!
А что там?
Пустите! . Меня не остановите. Вру я, в праве ли, но я не могу быть спокойней. Смотрите — звезды опять обезглавили и небо окровавили бойней! . Эй, вы! Небо! Снимите шляпу! Я иду! . Глухо. Вселенная спит, положив на лапу с клещами звезд огромное ухо. |
Это не расстрел, а сон. И по тону не ясно, что сверхинициативный “Я” не разбудит.
Ну, Быков тоже процитировал конец, но со словами: "ничего поэт не изменит” и от будоражения-де "ничего не останется”.
Так нет же! Опущено у него “Эй” и т.д.
Соответствен и финал статьи:
"В конце концов, всякая молодость – поражение. Да в общем и всякая жизнь есть поражение” (С. 200).
Типичное рассуждение индивидуалиста.
И – Быков пошёл на урезание цитаты “Травы забвения” (1967) Катаева, где Катаев характеризует Маяковского как поэта с идеалом типа трагического героизма ("Он жаждал Революции радостной и скорой”), а не пораженца. Там и правда описывается недоразумение со стороны Маяковского из-за “Облака”. Но – недоразумение. Быков за этот факт ухватился и превратил его из недоразумения в…
"Он [Маяковский] понимал, что “Облако” – высшая точка его взлёта” (С. 200).
Иначе Быков и не может. Для него ж не существует нецитируемости художественного смысла. А тут как раз она есть ("в терновом венке революций / грядёт который-то год. / А я у вас – его предтеча”). То есть это, наоборот, не высшее достижение поэта.
Не исключено, что я ошибаюсь, и скорая победа в “Облаке” показана через наличное поражение. Но и в этом случае это не поэма поражения.
1 апреля 2021 г.
Натания. Израиль.
Впервые опубликовано тпо адресу
На главную страницу сайта |
Откликнуться (art-otkrytie@yandex.ru) |