Но если ТАК разрекламировали… Фильм Лунгина “Родина” (2015)…

А он оставляет меня совершенно бесчувственным…

Досадно.

Раз (см. тут) он, Лунгин, было, меня пронял. – Ну какая жалость, что ещё раз не может…

И там же были невероятные вещи. Но они были к месту – такова идея фильма была – не веро-ятная для неверующих.

А тут…

Неужели всё дело в том, что Лунгин – верующий, и потому про веру у него таки вышло. А как только надо про чужую ему область – так у него не хватает чего-то… Про силовиков. Иррадиирует это “не хватает” и на то, что он мог бы знать. По себе хоть.

Например, может же он помнить, что он помнил в детстве.

Сыну снайпера Хамзина сколько лет? – 8 – 9. Отец его пропал без вести 6 лет назад. Сколько было сыну? Года 3 максимум. Может он помнить отца? Я, например, не помню лицо отца в то время, когда мне было 3 года. Это был 41-й год. Отец спасал семью – мы на подводе удирали от наступавших немцев. Уж наверно он был деятельным. Но я помню только факт, что раз на затяжном спуске слетело колесо, и я с девочкой с другой подводы, пока чинили, полез по откосу холма вверх. Ничьи лица не помню. Хоть с этой девочкой в эвакуации мы жили в одном посёлке и ходили друг к другу в гости. А этот сын Хамзина лицо отца помнит (тот приходил к школе несколько раз на сына смотреть). Более того. Хамзин прячась смотрел. Так снайпер, - уж кому уметь прятаться, как не снайперу, - не смог так спрятаться, чтоб сын его не видел? А сын видел и раз, и второй, и третий…

Халтура.

То, что и происходит, когда снимают сериал. Потому что в сериале нужно растянуть, нужно, чтоб было много эпизодов.

Лунгин в интервью защищает сериал как таковой: он-де позволяет углубиться в психологию. – Чушь! Нужно иметь талант изобразителя, чтоб уметь показать психологию.

Я не представляю себе 8-9-летнего мальчика, который бы не сказал маме, что он видел папу, считающегося убитым. Пусть в доме и есть новый папа. Маме-то он сказал бы. Но это не укладывалось в эпизод рассказывания разведчицей бывшей жене Хамзина, что бывший её муж жив. Жена не верит. Так сын (как рояль в кустах, оказавшийся в комнате, не выставленный) подтверждает, что видел отца. И тогда мама верит разведчице.

Халтура.

Я подозреваю (я сейчас только 8 серий посмотрел), что хотел сказать Лунгин всем своим сериалом (в Лунгине всё же сидит закваска выразителя, которому сериал вообще-то в принципе противопоказан за необходимость обязательного нанизывания множества поворотов сюжета). Подозреваю я из-за приблизительно таких слов в интервью Лунгина: теперешние российские разведчики (консультанты режиссёра) не так нетерпимы к предателям из-за пыток, как нетерпимы остальные люди; разведчики знают, может и из собственной практики, что есть такие физические воздействия, которых вынести нельзя. Так я домысливаю: идея теперь не помогает: всюду – капитализм. Но кое-что от идеального ещё осталось, мол: чувство Родины. Даже не семья, а Родина.

Так, пойманный арабский террорист, обеспечив безопасность семьи (подельники убивают семью, чтоб нечем было подкупать россиянам пойманного) и, не желая предавать интересы своей родины, перерезает себе горло. (Кстати, я подозреваю, что интрига, откуда у него взялось, чем перерезать – разведчица Анна подозревала, что Брагин передал – после открывшегося ей провала этой версии, - я подозреваю, что интрига эта будет благополучно забыта, хоть фабула – не дать застрелить премьера или президента России – не исчезнет.) Итак, идея что у всех – своя родина, и они ей верны.

Иллюстрация плюрализма.

Но как мне поверить, что в прошлом советский офицер, капитан 3-го ранга, прикованный к стене в яме за сколько угодно лет может ТАК поверить в Аллаха, что по возвращении домой тайно по три раза в день молится?

Я посмотрел фильм Хотиненко “Мусульманин” (1995). Там можно было б поверить. Пацан, не офицер. Его, ведомого на расстрел моджахедами, выкупил афганский крестьянин: будет, мол, вместо убитого сына. Спас от смерти. Было с чем сравнивать и пацану, и нам, пока смотрим его глазами, какой ужас он застал (да и было прежде) дома: пьянство, разврат, неправая нажива на верху, сермяжное воровство внизу… Ислам-де – спасение от такого образа жизни. И то – не верится, чтоб мог парень так противостоять всем, чтоб аж поверх пиджака носил афганскую одежду… шапку афганскую на голове… Разве что такое отчаянное время было – 1995-й год – что и невероятица годилась для самобичевания от отчаяния, в какую яму упала страна. Там хоть самовнушением можно было заставить себя смириться с афганским обликом парня на российских полях-лугах.

А у Лунгина – ну никак. Он просто делает оживляж на тему “принял ислам”. И – верить ему? Психологический триллер… Да шиш он психологический.

Этот современно-киношный темп доведения отношений до совокупления… Брагина с Анной. Темп, обусловленный, мол, отчаянием (у неё – ничего не получается по работе и любит она совершенно безнадёжно своего начальника, он – не знает, как избавиться от лжи в себе и вокруг себя). Психологизм предполагает же правдоподобие, а нам предлагают так называемую кинематографичность: он её раздевает догола на… железнодорожной насыпи. Юбку задрать мало было? В Голливуде, кажется, есть норма: женщина должна быть раздета. – Под козырёк и – к исполнению… Психологизм.

Всё на сложность напирал Лунгин в интервью.

Ну, наверно, сложно этой Анне использовать собственное тело для того, чтоб расколоть Брагина. Плюс он ей нравится. Плюс она считает его завербованным. – Пишешь – и правда: сложность вроде. Но почему она не переживается зрителем? Потому что видишь ничем не отличающийся от сериальной жвачки шаблон: мужчина и женщина обязательно сходятся, обязательно быстро и обязательно на короткое время. Общественная ж мораль против случайных связей, а кино должно ж быть против общественной морали, ну пожалуйста. Что вам надо, то и получайте. – Не сложность, а стандарт получился.

Ну вот я посмотрел уже 11-ю серию. Осталась одна. Стало брезжить, что Лунгин – таки режиссёр-экстремист (как и тут). В том смысле, что идеал его самого – экстремистский, что нынешние люди, большинство – дрянь-люди, что создан этот фильм в пику тем особистам-консультантам, тоже дрянь-людям, которые стали терпимы к предательству в своих рядах из-за боли, что он фильм создал в пику партии воров, которая не только по сюжету фильма стала складываться в стране, но и сложилась в реальности сейчас.

За такую крайность замысла (при не знаю, насколько осознанном типе идеала, благого, который осуществится в сверхбудущем) надо внимательнее отнестись к возможности капитану 3-го ранга стать мусульманином (некоторые ж из мусульман настолько ненавидят этот мерзкий мир, что готовы ради благого сверхбудущего сейчас жизнью своей пожертвовать). Вот и Брагин. Он не 6 лет сидел в яме, прикованный к её стенке, а 2 года, понимаю. Он оставлен по собственному согласию в яме бен Джалидом, чтоб не только за убийство сына бен Джалида, которого Брагин полюбил, отомстить, но и остановить подлеца и вора на пути к избранию президентом России. Чтоб подорвать этого подлеца и вора, как шахиды – поясом смерти на себе. Для этого – в экстремальном мире Лунгина – сто`ит стать мусульманином. – За такую крайность замысла можно простить выявленные случаи антипсихологичности фильма?

"…объяснение психологии действующих лиц и их поступков мы должны искать не в законах психологии, а в эстетической обусловленности заданиями автора” (Выготский. Психология искусства. http://vygotsky.narod.ru/vygotsky_psy_iskustav_3.htm).

Эта скорость, с какой сходятся Анна и Брагин, становится не шаблоном, а пощёчиной в том числе и кинодействительности нынешней. И всё, выше названное мною халтурой – тоже пощёчинами.

Мне повезло. Я поговорил об этом фильме с женщиной, которая, чтоб заработать на содержание прижитого ребёнка, пошла служить в КГБ. Молодая была. Она посмотрела в рекламе сцену, как Брагин Анну раздевает на насыпи, и вспомнила, наверно, что ей приходилось делать по службе. И – не смогла смотреть сам фильм. Еле вырвалась когда-то из этой грязной организации, так теперь по собственной воле смотреть дела наследницы той грязи? – Нет.

И Лунгину эта организация противна. Так тем паче – по пути наибольшего сопротивления – нужно было про эту организацию снимать, потому что она драматически защищает родину в настоящем.

Идеал сверхбудущего мирится с людской дрянью в настоящем – к сверхбудущему дрянь из людей выйдет.

Шекспир, ужасаясь накатывающемуся на Англию ужасу (который потом назвали капитализмом) не мог не взять материалом самую мерзость – Эльсинор, Данию некую.

Вот так же и Лунгин – Россию с реставрированным капитализмом.

Смотрю 12-ю, последнюю серию, останавливаю просмотр и комментирую.

Хоть плачь, какая халтура: дочка Брагина сумела подсмотреть, что делает отец в запертом гараже! Он молится по-мусульмански. Как она смогла? Просто открыла какую-то дверь сбоку. А потом закрыла. Со звуком. И отец ни знал, что есть такая дверь, ни почувствовал взгляда, ни услышал щелчка закрытия двери. – И как смотреть дальше?

А всё просто.

Это надо было Лунгину.

Чтоб всё кончилось здорово безнадёжно.

Воистину лишь сверхбудущее нас исправит.

Это хотел сказать Лунгин.

И, назвав фильм “Родина”, предложил понявшим, насколько родина плоха… ну что?.. полюбить её чёрненькую.

Теперь можно ставить точки над “i” идеологическими.

Недавно я на телеканале “Дождь” слушал некое подведение итогов либералов с разбором причин, почему они проиграли. Один из присутствующих был не самым радикальным из присутствовавших либералов. И он, ссылаясь на критический анализ либеральной деятельности в России неким американцем, привёл один аспект, относительно которого американец-де, кажется, был прав. Аспект этот был в неучёте либералами менталитета российского народа. Собравшиеся либералы пропустили мимо ушей этот аспект (они ж были крутые контр-р-революционеры). Они считал своей ошибкой, что недожали Ельцина. В экономике-де, да, либеральные реформы были крутыми, а вот в армии и образовании – нет. Вот из армии, вообще от силовиков и пошла та зараза, которая поразила теперь, после Крыма, российское общество на 84%.

Вспоминаете фабульный посыл из фильма: в стране, из силовых структур родом, зреет тяга несколько реставрировать реставрацию капитализма. В действительности, что-то вроде офицерской оппозиции во главе с Рохлиным.

Конр-р-революционеры на “Дожде” жалели, что они оказались слабыми по части радикализма.

Лунгин, тоже либерал, этой жалости (существовавшей давно до недавней этой телепередачи на “Дожде”) дал образ мечты по исламскому радикализму, с таким горением идеи, что аж в смертниках нет недостатка.

Когда у Лунгина зародился это образ?

Тогда, когда – из-за отсутствия какой-то внутренней энергии – движение имени Болотной площади затухло.

Вот и в интервью гостелевидению Лунгин, опровергая прозрачную подначку, что, мол, предал-де он либералов и создал фильм под названием “Родина”, что ассоциируется с враждебностью оранжевым, особенно после крымских событий, - так вот, опровергая эту подначку, Лунгин предложил соотнести, когда он начал снимать фильм (2 года назад, когда Крыма и в помине не было).

Вот столкновение на Болотной и было чуть больше двух лет назад. И ровно 2 года назад движение оранжевых пошло на спад. – Тогда-то оранжевый Лунгин и задумал свою трагедию о нелиберальном пути России.

Какой момент для этого ему нужно было изобразить? – Тот, когда Россия стала на путь авторитаризма в действительности. 1999 год. Появлением на самом верху Путина. Момент поражения либерализма в действительности был тихий.

Лунгин тоже сделал поражение либерализма тихим. Анна Зимина, не на жизнь, а на смерть защищающая существующий (в фильме) либерализм, добровольно соглашается, что она сумасшедшая, и просит сделать себе электрошок, что равносильно смерти личности.

Досадная нехватка радикализма у либералов торжествует. Вольский, старший товарищ Зиминой, только и может, что явиться к рвущемуся в президенты вору (Путина оранжевые тоже считают вором ещё с петербургского периода его пребывания во власти) и пригрозить разоблачением (в реальности председателем совета безопасности и вором был Березовский). После такой угрозы, понимай, киношный секретарь совбеза согласится с предложением Вольского и откажется от политической деятельности. Тихо, под сурдинку авторитаризм с опорой на силовиков отступил. Пока. Но сила на стороне авторитаризма (а я б уточнил: на стороне менталитета и традиционализма), и он, понимай, себя ещё покажет. (Что и мы видим-де в реальности, в том числе и послекрымской.) То есть с точки зрения оранжевых историческое будущее России печальное, и уповать можно только на сверхбудущее, только там Россия станет, наконец, такой же либеральной, как и Запад. – Герой (Зимина) “умер”, но идея его (либеральная) восторжествует.

А пока будет торжествовать Ложь. Будет жить-поживать Брагин, предавший и Хамзина (велели забить того до смерти – взялся выполнить), предавший и память Мусы (сына бен Джалида; обязался взорвать того, кто убил Мусу, и не взорвал), предавший и веру прадедов (неминуемо православных – стал мусульманином), предавший и жену (не только переспал с Зиминой, но так и не открылся жене, что стал мусульманином), предавший и ту, кто его полюбил и раскрыл его и кто вовсе не сумасшедшая (убедив её, что она сумасшедшая).

Так сила художника в Лунгине в том, что он, создав ложные ходы сюжета, сумел нас, большинство, за Крым стоящих, сочувствовать всестороннему предателю, который – субъективно (с Брагинской точки зрения) – патриот, антилиберал и потенциальный авторитарист.

Здорово! Лунгин сумел, чтоб враждебное ему гостелевидение, во всю рекламировало его фильм и транслировало по своему каналу.

Остаётся вопрос, как же относиться теперь к киноляпам?

Экстравагантное предположение: не являлись ли и они “ложными ходами”? Не пошёл ли Лунгин по пути наибольшего сопротивления и тут: вызвать в зрителе интерес вопреки зрительскому же презрению к кинохалтуре, засевшей на гостелевидении, преданном плохой власти воров и мошенников?

Я смотрел на “Дожде” и “суд” над Лунгиным и над его ещё неведомым фильмом с подозрительным для оранжевых названием и подозрительными же героями – ненавистными для оранжевых силовиками.

Лунгин отбрехался от них, мол, он всех “там” соблазнил сложностью. Она-де и им, оранжевым, понравится. Все-де хотят сложности.

Так если психологизм – это отбрехивание его, оказался туфтой, то сложность – да – есть, есть.

Впервые опубликовано по адресу

http://www.pereplet.ru/volozhin/287.html#287