Это имя художницы, вдруг вдохновлённой религией. Предполагаю, что она из бывшего СССР и была атеисткой (и фамилию носила Левина). А по-моему, после атеизма к религии приходят сильно разочаровавшиеся в действительности. То есть, если действительность им представляется, скажем, тьмою, то религия – светом.

В этой связи, рисуя начало творения, неофит должен нарушить “букву” Писания.

И нарушит неофит тем, что невольно проигнорирует тьму.

Здесь, правда, нет и Духа Божьего… Можно было оборвать цитату на слове "бездною”… Но мне было ценно, что дальше есть: "над водою”. Эта вода как бы присутствует в картине ниже более явно присутствующего горизонта. “Более явно” пишу потому, что наличие воды какое-то неявное. Вроде тут и волны морские – по низу картины. В обычном солнечном блеске (ещё не созданного по Писанию света). Но дальше – что-то не похожее на морскую поверхность. Как и небо, собственно, - с облаками в свету, в бликах, похожими на землю под не всюду растаявшим снегом. Эти блики есть и в каком-то смерче (крайне справа), спускающемся с неба на землю (или надо написать: в воду?). Словно процесс сотворения неба и земли (из чего-то первичного) ещё не завершился и так и изображён. Правда, иные облака вполне натуральны.

Всё понятно. Художнице, иллюстрирующей духовный (думаю, он не материальный: "Сначала было слово”) процесс первотворения, нельзя быть натуралистичной. Натурализм и большую часть времени в истории живописи был подавляем, хоть живопись и есть в принципе искусство подражательное.

Но для меня самым замечательным является то отклонение от натуральности, которое сопряжено с отклонением от текста Писания – отсутствие тьмы, предполагающее идеализированное представление неофита о Боге-Добре.

Художница осталась на уровне образности: светом выражено Добро. Ей не открылась художественность Библии. Состоящая в противоречии: богоизбранным оказался жестковыйный народ, а весь Ветхий Завет – как бы непрерывными преодолениями Богом этого народа. При всей “в лоб” выраженной вере в Бога ("Дух Божий носился” - явно) в тексте разлито и не “в лоб” выраженное Его всесилие, ещё и тем – вера в Него.

Я привлёк стихийно проявляемую всеми большими творцами неприкладного искусства теорию художественности как противоречия на уровне “текста” произведения, приводящем к “нецитируемому”, к озарению о внетекстовом. (И, увы, эта теория в явном её виде практически не принята для исследований искусствоведами.)

Мне можно предъявить претензию: сами ж упомянули неприкладное искусство, а перед вами – прикладное, в частности, религиозное. Прикладное и призвано (в соответствии со своим названием, приложенности) непосредственно (образами) создавать нужное религии настроение. Светлое, в данном случае.

Я отвергну этот упрёк. Перед нами не произведение прикладного искусства. Его не повесят в синагогу. Иудаизм запрещает изображать не словом или не звуком. Это – светское произведение. Другое дело, что темой его является, в данном случае, Первотворение по иудаизму. Это даже не иллюстрация (тьмы и Духа Божьего нет). Иллюстрация предполагает несвободу. А тут художник свободно выразил себя-неофита иудейского, настрадавшегося в этом мире и спасающегося в нём доброю верою (выразил введением света в тот момент изображаемого времени, когда свет ещё не был создан).

Положение осложняется тем, что сама Тора – произведение художественное в том, указанном, смысле, что не отказывается играть противоречиями. И художница, воленс-неволенс, взяв темой Творение первого дня, вынуждена следующей картиной цикла дать и страшную тьму.

Нет, художница и тут пытается быть оптимисткой: она создаёт образ организующей силы Творца в виде этих спирально закрученных истечений. Но – страхом веет. В некотором соответствии с Писанием:

Стать-то он стал, но в песне 1.2 тьма ж над бездною. Срашно. И от становления света страх не проходит. Что мы и чувствуем в картине.

Почему ж художница перестала бояться и тьму нарисовала? – Из-за знания, что она – преходяща:

В полном нарушении с нашей практикой: у нас сутки кончаются ночью, а тут (перечисление так само по себе внушает) – утром. Как в обозначении утреннего времени буквами АМ ещё с ночи.

Писание хоть и испытывает сокровенное мироотношение (столкновением текстовых ценностных противоречий), но щадит людей и даёт хороший конец. – Вполне в соответствии с ожиданиями неофита.