Мне, читатель, для разгона нужно начать с себя. Может, когда разгонюсь, я это сотру. Вчера я впервые прочёл, кто такие бэби-бумеры. Оказалось, это про меня, хоть я родился раньше.

Термин относится к людям, "родившимся в период с 1940 по 1959 год (иногда 1946—1964 гг.)… В настоящее время поколение беби-бумеров часто обсуждается в контексте взаимоотношений между поколениями. Представители Поколения Z и Поколения Y и бумеры предъявляют друг другу взаимные претензии. Например, беби-бумеры обвиняют младшие поколения в инфантилизме и легкомысленности, в ответ получая замечания об отсутствии толерантности…” (Википедия).

Точно. Как у меня с двоюродным племянником. Но он-то занимается сугубо прикладным искусством. Разногласия у нас те, что он думает, что у него деятельность творческая – архитектура частных жилых домов. А я не верю. Он использует фахверк – несущая конструкция из балок видна снаружи. Фахверку 400 лет. Плюс он у меня спрашивал фотографии, если наткнусь, понравившихся домов в стиле фахверка. И я подумал, что он не творец. Сказал ему.

А он меня называет нетерпимым.

Я же занимаюсь расшифровкой странностей в слова, адекватные подсознательному идеалу авторов произведений неприкладного искусства. И, в раже, прикладное (о знаемом) вообще называю искусством второго сорта.

И думаю, что можно ждать, что в Третьяковскую галерею (это о ней заголовок) берут произведения первого сорта. Не потому, что руководство Третьяковской галереи как-то проведало обо мне и тайно меня чтит, а потому, что я попал – с упомянутой странностью – в яблочко, в то, что не только стихийно исповедуют все настоящие художники, но и крупные искусствоведы. И какие ж, мол, как не крупные определяют, что брать в Третьяковскую галерею. – Ну наивный такой я человек… И не стесняюсь в этом признаваться, потому что наивность мне помогает и увидеть странность как странность, и расшифровать её словами. Не наивный остережётся, а я нет. Хотя бы потому, что никак не зависит моя жизнь от того, ошибусь я или нет в очередной расшифровке. Я не нахожусь этим на работе, которая меня кормит. Наоборот, я крайне не популярен. С чем я давным-давно смирился, уповая на будущих людей. Зато я наслаждаюсь. И не только полной свободой, но и той историей и теорией искусства, какая у меня выстраивается, часто совпадая с общепринятой, но моя по совсем другим критериям строится, чем общепринятая. У меня художественностью называются упомянутые странности в произведении как следы подсознательного идеала автора.

Так раз идеал этот – подсознательный, авторскому сознанию не дан, то, если художник связно, словами объясняет про своё произведение, то мы с подсознательным идеалом в странностях дела не имеем.

А именно такое, связное и словами, я прочёл об этом вот произведении:

(только нигде нет в фотографиях четвёртого объекта – висящего над фигурами, слепленными из хлебного мякиша {что странно}, якобы свободного, в отличие от фигур из хлеба, голого автора в гамаке):

"Весь этот символизм, о котором я говорил, там [в Венеции] не считывается. Это в первую очередь русская тема. С этим комплексом жертвы врожденным…Терпением бесконечным и неуважением к личности конкретного человека, жестокостью и сентиментальностью одновременно… Ну и хлеб там не несет такой символической окраски… Это просто еда” (https://ru.rbth.com/zhizn/203-artist-andrei-kuzkin-bread).

(Я оставляю в скобках недоумение, как из России в Венецию были довезены эти колоссы, сделанные из столь непрочного материала. Или он их прямо в Венеции и лепил?)

Хлеб Кузькин выбрал почему?

Кузькин – от незнания? – невнятно выразился про "дохристианские времена”. Тогда хлеб-соль был задабриванием могучего духа места, по-сегодняшнему – свидетельство крайней отсталости.

Странно, что в Венеции не поняли такого унижающего Россию произведения. Слышно, что фильмы-чернухи на Западе запросто получают награды. А тут – облом.

Серьёзные искусствоведы не принимают всерьез слова автора вне своего произведения, в лучшем случае – относятся к ним как ко вспомогательному материалу (это от интуитивного и молчаливого приятия, что вдохновение – это подсознательный идеал автора). Ну так Александра Гузева, наверно, и не является серьёзным искусствоведом, раз в позитивном тоне процитировала Кузькина. Я, процитировав его в негативном тоне, надеюсь, её превзошёл (да простится мне на том свете, если он есть, гордыня).

Вот я и проявил себя как бэби-бумер к младшим: Гузевой, Кузькину. – Может, я отсталый старик? Но что-то мне шепчет, что, раз наука об искусстве ещё не взяла (см. тут) на вооружение подсознательный идеал автора (а благодаря ему я чувствую, что мой вкус явно улучшается), то мне нечего сдаваться.

Впервые опубликовано по адресу

https://fablit.blogspot.com/p/blog-page_802.html?fbclid=IwAR1JmscDxk_ocL34RRBkjD414NU8Aj30m1Fkfv3PHVN-0r0R0A1mo1pUKV4