Люди издавна считают художников убогими – у Бога. Боговдохновлёнными. А вот искусствоведы времени торжества науки не хотят заменить божественный источник вдохновения на подсознательный идеал. Продвигая эту идею в науку об искусстве, я сам несколько виноват. Получив отказ в публикации в одном рецензируемом журнале (за неисследовательский стиль), я отправил похожую статью в нерецензируемый, а потом только повторил попытку в другом рецензируемом журнале, стиль сменив, но был не принят из-за публикации в журнале нерецензируемом. Пришлось и этот вариант отправить в нерецензируемый. Но я чувствую, что и опубликуй я это предложение в научном журнале, идея была б не принята практически, как практически не принята та идея, которая привела меня к мысли о подсознательном идеале, – идея Выготского, изложенная им в “Психологии искусства”, и которая в нескольких словах такова: художественность – это подсознательный катарсис от столкновения противочувствий, возникающих от текстовых противоречий произведения. Написав работу в 1925 году, Выготский, чтоб не схлопотать упрёк в идеализме (за подсознательность катарсиса), опасался её издавать, впрочем, опасался ещё и потому, что она не включала в художественность образность. А та, по сути, включалась, если иметь в виду не затёртую применением образность: подразумеваемая обычность “плюс” выданная новизна “равны” катарсису. Но и будучи напечатана (в 1965 году), идея подсознательного катарсиса не нашла применения. Видно, по той простой причине, что обосновывала аполитичность и внеморальность художественности.

Сами же творцы стихийно во все времена именно такой художественностью и руководствуются. Если это большие художники, то есть те, кто обычно не позволяет себе впадать в осознаваемые конъюнктурные поветрия. Например, страдания в России в XIX веке за народ, сперва, находящийся в крепостничестве, а потом освобождённый без земли. Или другой пример, в СССР – социалистический реализм. В условиях отсутствия строительства настоящего социализма (с ежедневным усилением самодеятельности за счёт государства вплоть до того исчезновения, что обозначит наступление коммунизма) удовлетворять требованию власти отыскивать и выражать ростки общественного прогресса, в общих чертах предусмотренного правящей идеологией. В обоих примерах изображение применялось натуроподобное. В обоих примерах не было проблем с понимаемостью массами выражаемого таким изображением. И в обоих примерах – антихудожественность в указанном выше смысле. Которая, чем дальше, тем больше тяготила художников, стихийно писавших бы не так.

И это не очень тяготило художественно слабые натуры.

Но даже они – те, кто умён и ловок – чуяли, чем дальше, тем больше, что, чтоб их вещь слыла художественной, надо, чтоб она была сколько-то непонятной. (Это объективно соответствует тому, что подсознательный идеал не присутствует в сознании.)

А в искусстве есть закон привыкания. Старое перестаёт действовать. Реакция на натуроподобие со временем сама стала надоедать. И возникла потребность опять в натуроподобии.

Ей-то и соответствует Таисия Короткова. Она живописует опять натуроподобно. Но. Не имея художественного таланта (подсознательной его части), зато будучи умной, она пишет с непонятинкой о том, что, собственно, она изображает (а не с непонятинкой, что она выражает). Для этого она пользуется реалиями научно технической революции, проникшей много-много куда. Наука и техника предполагают специализацию. А та – непонятность для неспециалистов. Чем Таисия Короткова и воспользовалась. Например, в цикле “Технология” (2008).

Тут, наверно, инфекционная больница и младший обслуживающий персонал, раз оба взялись за ручки дверей, хоть те и дезинфицированы. То есть явно не врачи. А приборы, наверно, пылесосы особые или приспособления, дезинфицирующие пол и стены. Если они открывают двери для каталки с больным, то не понятно, почему они свои приборы оставили на дороге. Не исключено, что Короткова просто не додумала. Если это приглашение гостям проходить, то тоже не понятно, зачем это изображено. Возможно, для того, чтоб сказать: “Как стерильно!”

Явно объект деятельности не больной человек, раз так присело одно из действующих лиц. Но и сваркой это быть не может, так как объём огорожен целлофаном, который горюч. Возможно, там осветительный прибор, и что-то ищут на полу. Если это не постановка чего-то, пока непостижимого или вообще бессмысленного. Возникло подозрение, что серию можно переименовать в “Стерильность”, которая безотносительна к конкретной деятельности. Не есть ли тогда это синонимом бездушия? – Но и тогда это будет порождением ума, а не подсознательного идеала.

Похоже на одевание космонавта. Оранжевый цвет применяют, чтоб заметнее его было видно при поиске, если космонавт приземлился где-то в поле. То есть нам показывают процесс или тренировки или подготовки к полёту. И кругом должна соблюдаться стерильность.

Явно не полёт, а куда-то засадили космонавта и наблюдают. И кругом – стерильность.

После какого-то испытания в продолжающейся стерильности, испытуемого обмеряют?

Зачем-то в поле интереса попали кабели, наверно, к той камере, в которой было испытание. – Может, бессмысленность переключений внимания наводить должна на уже заподозрённое бездушие? Мой одноклассник где-то там кем-то работал, так его, рассказывал, угнетала слежка, чтоб он кому что не выдал. А не бездушие.

7-го номера я не нашёл, но на одном из сайтов обнаружил запись: "…будни рядовых сотрудников NASA (серия “Технологии”)” (http://w-o-s.ru/plugins/backward/Visual/korotkova/index.html).

Не понятно, как российскую художницу допустили в NASA, которое ж, наверно, секретное. Но в другом месте было написано про серию "Воспроизводство" (награждённую премией имени Кандинского), что изображена сфантазированная фабрика рождения детей. – Тогда ей и в NASA не надо проникать.

В общем, у меня впечатление (уже не впервой), что премию Кандинского дают за околоискусство.

Впервые опубликовано по адресу

https://zen.yandex.ru/media/id/5ee607d87036ec19360e810c/premiia-im-kandinskogo-snizoshla-5f2e7af71eb7fc2851edde22